 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
дальнейших экспериментальных подтверждений. Сейчас, летом и осенью 1947 г., мы ищем эти
подтверждения, которые, впрочем, могут оказаться и опровержением.
Рокфеллеровский фонд ранее уже предоставил д-ру Розенблюту субсидию на оборудование нового
лабораторного здания в Национальном институте кардиологии. Мы решили, что наступило подходящее
время для нашего совместного обращения в этот фонд к д-ру Уоррену Уиверу, заведующему отделом
физических наук, и д-ру Роберту Морисону, заведующему отделом медицинских наук. Помощь фонда
дала бы нам основу для длительного научного сотрудничества и тем самым позволила бы выполнять
нашу программу более медленно, но более основательно. В этом нас горячо поддержали наши
учреждения. Д-р Джордж Гаррисон, декан отделения точных наук, был главным представителем
Массачусетсского технологического института во время этих переговоров, а д-р Игнасио Чавес
выступал от имени Национального института кардиологии. Во время переговоров выяснилось, что
лабораторный центр нашей совместной работы следует организовать в Национальном институте
кардиологии, так как, во-первых, это позволяло избежать дублирования лабораторного оборудования и,
во-вторых. Рокфеллеровский фонд был весьма заинтересован в развитии научных центров в Латинской
Америке. Наконец, был принят план на пять лет, в течение которых я должен был проводить по шести
месяцев каждый второй год в Национальном [c.71] институте кардиологии, а д-р Розенблют – по шести
месяцев в Массачусетсском технологическом институте все остальные годы. Время пребывания в
Национальном институте кардиологии предполагалось посвятить получению и разъяснению
экспериментальных данных, относящихся к кибернетике, а остальное время – изысканиям более
теоретического характера и, самое главное, исключительно трудной задаче составления программы
подготовки для людей, желающих работать в этой новой области. Необходимо было, чтобы эта
программа обеспечивала им приобретение необходимых математических, физических и технических
знаний и наряду с этим надлежащее знакомство с методами биологии, психологии и медицины.
Весной 1947 г. д-р Мак-Каллох и г-н Питтс сделали работу, имеющую большое значение для
кибернетики. Перед д-ром Мак-Каллохом стояла задача сконструировать аппарат, дающий возможность
слепому воспринимать печатный текст на слух. Получение звуков разных тонов от разных букв через
посредство фотоэлементов – давно известная вещь. Осуществить ее можно многими способами.
Основная трудность заключается в том, чтобы получить один и тот же звук для букв данной формы,
независимо от их величины. Это точный аналог задачи восприятия формы, или гештальта, восприятия,
позволяющего нам опознавать квадрат как квадрат, независимо от бесчисленных изменений размера и
ориентации. Прибор Мак-Каллоха обеспечивал избирательное чтение печатной буквы при различных ее
увеличениях. Такое избирательное чтение может выполняться автоматически посредством процесса
развертки. Идея развертки, позволяющей производить сравнение между исследуемой фигурой и данной
стандартной фигурой фиксированного, но совсем другого размера, уже предлагалась мною на одном из
Мейсиевских совещаний. Схема прибора, осуществляющего избирательное чтение, привлекла
внимание д-ра фон Бонина, который тут же спросил: “Это схема четв¸ртого слоя зрительной коры
головного мозга?” Основываясь на этой идее, д-р Мак-Каллох с помощью г-на Питтса разработал
теорию, связывающую анатомию и физиологию зрительной коры головного мозга. В этой теории
операция развертки по некоторому множеству [c.72] преобразований играет большую роль. Указанная
теория была доложена весной 1947 г. на Мейсиевском совещании и на заседании Нью-йоркской
академии наук.
Упомянутый процесс последовательного перебора занимает определенный период времени,
соответствующий так называемому “времени развертки” в обычном телевидении. Различные
анатомические соображения позволяют определить этот период по длине цепочки последовательных
синапсов, необходимых для осуществления одного цикла работы. Эти соображения дают время порядка
одной десятой секунды для полного завершения цикла операций, что приблизительно равно периоду
так называемого “альфа-ритма” головного мозга. Между прочим, совершенно другие соображения уже
давно говорили за то, что альфа-ритм связан со зрительным восприятием и играет важную роль в
процессе восприятия формы.
Весной 1947 г. я получил приглашение принять участие в математической конференции в Нанси
(Франция) по проблемам гармонического анализа. Я принял его и по пути в Нанси и обратно провел в
целом около трех недель в Англии в гостях у моего старого друга проф. Дж. Б.С. Холдэйна. Это был
