 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
подобающий для нее круг, занять в нем раз и навсегда определенное место. Она хотела
укрыться от какой-то невидимой опасности. Никогда она не казалась такой
рассудительной, как в пору ее помолвки с Бернаром, она стремилась вступить в семейный
клан, «устроиться», войти в добропорядочный мирок, спасти себя... Свадьба состоялась в
Сен-Клере, в тесной церкви, где болтовня дам заглушала одышливую фисгармонию, а их
крепкие духи перекрывали запах ладана, и в этот знойный день Тереза почувствовала, что
погибла. Она, как лунатик, вошла в клетку и вдруг очнулась, когда громыхнула и
захлопнулась тяжелая дверь. Ничего как будто не изменилось, но она поняла, что отныне
уже не может погибнуть одна. В густой чаще семейных устоев и правил она будет
подобна тлеющему огню, который ползет под зарослями вереска... Вечером в день этой
полудеревенской, полугосподской свадьбы группы гостей, расцвеченные яркими
платьями девушек, преградили дорогу автомобилю новобрачных и проводили их
шумными приветствиями... Вспомнив о той ночи, что последовала за свадьбой, Тереза
шепчет: «Это было ужасно...», потом
К оглавлению
490
спохватывается: «Да нет... не так-то ужасно...» А разве она очень страдала во время их
путешествия на итальянские озера? Она играла в сложную игру «не выдавай себя»...
Тереза сумела приучить свое тело к такому притворству и черпала в этом горькую усладу.
В мире неведомых ей ощущений, в которые мужчина принуждал ее проникнуть, она с
помощью воображения допускала, что там и для нее, возможно, есть счастье, но какое
оно? Перед ней словно был пейзаж, затянутый густой сеткой дождя, и она старалась
представить себе, каким он был бы при ярком солнце, — вот так Тереза открывала, что
такое страсть.
И как легко было обмануть Бернара, ее спутника с пустым взглядом... Он весь уходил в
наслаждение, как те очаровательные поросята, на которых забавно смотреть, когда они,
хрюкая от удовольствия, бросаются к корыту. («Я стала этим корытом», — думает
Тереза.) Где он научился классифицировать все, что касалось плотских утех, отличать
ласки, дозволенные порядочному человеку, от повадок садиста? Тут он никогда не
проявлял ни малейшего колебания... «Бедняга Бернар, а ведь он не хуже других. Но
вожделение превращает человека, приближающегося к женщине, в чудовище, совсем на
этого человека не похожее. Я видела, как Бернар утопает в пучине похоти, и вся замирала,
как будто этот сумасшедший, этот эпилептик при малейшем моем движении мог удушить
меня».
Вот еще одно свидетельство, более откровенное. Эта история была рассказана Штекелю
двадцативосьмилетней женщиной, воспитанной в высококультурной среде: Невестой я
была счастлива. У меня наконец появилось ощущение защищенности, все обращали на
меня внимание. Жених восхищался мной, баловал меня, для меня это было внове... От
поцелуев (жених никогда не ласкал меня иначе) я так загоралась, что не могла дождаться
свадьбы... Наутро в день свадьбы я была в сильном возбуждении, моя рубашка промокла
от пота. И все это от мысли, что скоро то неведомое, которого я так желаю, перестанет
быть для меня тайной. Я по-детски представляла себе, что мужчина мочится во влагалище
женщины... Когда мы очутились в спальне, все началось с небольшого разочарования:
муж спросил меня, не выйти ли ему. Я попросила его выйти, потому что действительно
