 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
На страницах этой книги уже высказывалась мысль о том, что женщина, украшая себя,
уподобляется природе и вместе с тем преподает природе науку лукавых ухищрений в
достижении этой цели; женщина становится для мужчины цветком и драгоценным
камнем, превращаясь в цветок и драгоценный камень для себя самой. Прежде чем одарить
мужчину волшебством водной глади, нежностью и теплом меха, она овладевает этим
сама. Самые значительные свои победы женщина одерживает не благодаря
См. т. 1. Исключение составляют педерасты, которые как раз воспринимают себя
объектом сексуальных вожделений, а также щеголи, или франты, о них следует вести речь
отдельно. Сегодня, в частности, «зюитсюитизм» американских негров, носящих светлые,
модного покроя одежды, объясняется весьма сложными причинами.
599
коврам, подушечкам, букетам цветов и прочим разным изящным безделушкам, а с
помощью перьев, жемчугов, остроумия и сладкоречия, уместно примененного, шелков,
обволакивающих ее стан; они переливаются, отливают разными цветами, нежно ласкают
тело женщины, как бы вознаграждая за грубость окружающей ее чувственной вселенной
— ее удела; всему тому, что в женщине подчеркивает женщину, уделяется тем больше
внимания, чем меньше она сексуально удовлетворена. Многие лесбиянки одеваются по-
мужски совсем не потому, что подражают мужчинам или бросают вызов обществу; зачем
им ласка бархата и атласа, если ее они получают от женского тела1. Женщина, отдающая
себя во власть жестких мужских объятий — доставляет ли это ей удовольствие или, что
еще хуже, не доставляет, — на самом деле «обнимает» только собственное тело; она его
опрыскивает духами, ароматной водой, умащивает душистыми маслами, чтобы
уподобиться цветку, а игра бриллиантов на ее шейке оттеняет блеск ее собственной кожи;
чтобы завладеть ими, женщина отождествляет себя со всеми сокровищами мира. Она
придает им не только чувственное значение, иногда для нее они превращаются в
ценности, даже идеалы. Это украшение — подарок, а та драгоценность — талисман. Иная
женщина сотворит из себя настоящий букет или вольеру; другая напоминает музей, третья
— иероглиф. Жоржетта Леблан в своих «Воспоминаниях» так рассказывает о своей
молодости: Мне нравилось быть одетой, как на какой-нибудь иной картине. Вот я
прогуливаюсь «под Ван Эйка», вот «под Рубенса» или «под Мадонну Мемлинга». Я и
сейчас вижу себя идущей по Брюсселю зимним днем в платье старинного покроя, из
бархата аметистового цвета, расшитого серебряной тесьмой, снятой с какой-то ризы.
Длинный шлейф платья тянулся за мной, я не считала нужным обращать на него
внимание, сознательно подметая им тротуар. Головной убор из меха желтого цвета
обрамлял мои белокурые волосы, но самым вызывающим во всем наряде был бриллиант,
вставленный в железный обруч, проходивший по центру моего лба. Зачем все это? Да
затем, что мне это просто нравилось, для меня это был способ выйти из плена
условностей. И чем больше смеялись, когда я проходила мимо, тем немыслимее были мои
изобретения. Казалось бы, мне должно быть неловко, поскольку мой внешний вид
вызывал насмешки. Ничего подобного, я бы сочла такие чувства для себя позорной
капитуляцией... Со мной вообще все было иначе. Ангелы Гоззоли, Фра Анжелико, Верны
Джонсы, Ваттсы служили мне моделями. Цвета неба и утренней зари были излюбленными
в моей одежде; широкие, просторные платья свободно спадали, образуя вокруг меня
множество мягких складок, волочащихся наподобие шлейфов.
1 Шандор, о которой рассказывал Краффт-Эбинг, обожала хорошо одетых женщин, но
