 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
подтверждения реальности этого. «Мой муж никогда не ходит в кино», — говорит чья-
нибудь жена, и таким образом некая мужская точка зрения запечатлевается в мраморе
вечности. Однако сам мужчина — раб своего мифического двойника: какой нужен труд,
чтобы сотворить этот образ, а ему постоянно грозит опасность! В любом случае он
воздвигнут на своенравной женской свободе; воздвигнут несмотря ни на что; и мужчине
необходимо постоянно поддерживать свое реноме — выглядеть, производить впечатление
мужественного, значительного человека, человека высших достоинств; он притворяется,
ломает комедию, и с ним проделывают то же самое; он бывает агрессивен, встревожен,
оза-
796
бочен, неспокоен; если он враждебен по отношению к женщинам, так это из страха перед
ними, и страх этот объясняется боязнью самого себя, того персонажа, с которым он
слился. Сколько же времени, сил расходуется на то, чтобы справиться с комплексами,
превозмочь их, одолеть разного рода сложности, придать поведению благородство и тем
возвыситься, идеализируя свой облик; сколько же энергии тратится на разговоры о
женщинах, на стремление и усилия их соблазнить, привлечь их внимание, обольстить,
наконец на страх перед ними! Да мужчины сами себя освободили бы, дав свободу
женщинам. Но именно этого они страшатся более всего. И они упорствуют, что-то
выдумывают, мистифицируют с единственной целью удержать женщину в ее оковах.
Пусть она пребывает в заблуждении — большинство же мужчин видят истинное
положение вещей. «Родиться женщиной — какое несчастье! Однако еще большее
несчастье — будучи женщиной, не осознавать своей трагедии до конца», — говорит
Кь¸ркегор . Между тем с давних пор общество стремится замаскировать это несчастье.
Например, общество рассталось с институтом попечительства: взамен женщина получила
«покровителей», у которых те же права, что и у попечителей в древности, причем
считается, что это в интересах самой женщины. Запрещать ей работать, держать ее дома
— значит, оказывается, защищать ее от себя самой, обеспечивать ее счастье. Известно,
сколько поэтического тумана напускается на те монотонные, однообразные нагрузки,
навязанные ей: домашнее хозяйство, материнство; в обмен на свободу ей преподносят в
подарок сомнительные сокровища «женственности». Бальзак прекрасно описывает эту
уловку, он советует мужчинам относиться к женщине как к рабыне и при этом внушать
ей, будто она королева. Менее циничные мужчины стараются и себя самих убедить в том,
что она принадлежит к числу привилегированных. Среди американских социологов есть
те, что сегодня всерьез преподносят теорию «low-class
gain», то есть теорию
«преимуществ низших каст». И во Франции тоже нередко провозглашалось — правда, не
в столь научной форме, — что рабочим просто повезло, им нет нужды что-либо
«изображать», что-либо «представлять собой»; в таком случае еще больше повезло
клошарам, бродягам, ведь они могут ходить в отрепьях, спать просто на улице, этого
удовольствия, этой радости лишены и граф Бомонт, и несчастные господа из семейства де
Вендель. Этакие беспечные завшивленные голодранцы весело и бодро чешутся от
заедающих их паразитов, радостные негры, заливающиеся смехом под ударами плетей и
хлыстов, развеселые арабы из Суса, с улыбкой на устах закапывающие в землю своих
умерших от голода детей, — вот так и женщины наслаждаются жизнью, пользуясь своей
несравненной привилегией: отсутствием обязанности нести ответственность. Не надо
трудиться, нет никаких нагрузок и обязательств, нет забот — ей совершенно очевидно
