 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
«слабостью Я»). Вот как излагает ее сущность сам Фрейд: «У Жане мы обнаруживаем теорию истерии,
которая во Франции является господствующим учением о роли наследственности и вырождения.
Согласно этому учению, истерия есть форма изменения нервной системы, которая дает о себе знать
через врожденную слабость психического синтеза. Истерические больные с самого начала не способны
объединять многообразие душевных процессов, а к этому добавляется склонность к душевной
диссоциации. Если вы позволите мне банальное сравнение, то истерики у Жане напоминают глупую
женщину, отправившуюся за покупками и возвращающуюся нагруженной кучей свертков и пакетов.
Двумя руками и десятью пальцами она с этой грудой никак не справляется, а потому свертки падают
один за другим. Она наклоняется, чтобы поднять один, но в это время роняет другой и т. д.» (цит. по:
Лоренцер, с. 132).
Далее об открытиях Жане и его вкладе в психодинамическое понимание истерической патологии
Фрейд писал так: «Шарко пытался устранить многообразие форм проявления путем описательных
формул; Пьер Жане признавал бессознательные представления, скрывающиеся за такими припадками;
психоанализ добавил к этому, что они являются мимическими представлениями пережитых и
сохранившихся в памяти сцен, которые занимают фантазию больных, не доходя до их сознания» (цит.
по: Лоренцер, с. 122).
Но давайте оставим в стороне споры о приоритете и рассмотрим бесспорный вклад Жане в
психодинамическое понимание психопатологического функционирования человеческой психики.
Во-первых, он первый указал на временную связь между неврозом и жизненной историей. Так, в
его описаниях случаев Люси (1886), Марии (1889), Марселя (1891) и Ахилла (1893) можно прочитать о
травмах «13 лет», «6 лет» и др.
Во-вторых, он первый указал на содержательную связь между неврозом и жизненной историей.
Так, в описываемых им случаях почти все истерические феномены объясняются содержанием
полученных психических травм («судьбоносных событий»).
В-третьих, все психотравмы обрисовываются им как социальные травмы. Так, например, в
случае Марии Жане пишет, что источником ее психопатологических проблем является не сам по себе
опыт первой менструации, а ее социальный контекст: «господствующие воззрения» сгустились у
пациентки в субъективное впечатление о том, что менструация есть «нечто постыдное».
В-четвертых, Жане рассматривает социальную травму как травмирующие отношения. Так, он
приводит клинический пример психотравмы, когда «в высшей степени чувствительного шестилетнего
ребенка» родители, несмотря на его крики и протесты, укладывают в одну постель с больным
сверстником.
И наконец, в-пятых, Жане прямо рассматривает психотравмирующее воздействие как
повреждение структуры личности.
Открытие Жане жизненно-исторического значения симптомов базировалось на разработке
некоторых методических правил, позже нашедших свое отражение и в практике психоанализа:
1) пациентов нужно обследовать только наедине, без свидетелей;
2) необходимо точно записывать все, что сказал или сделал пациент;
3) следует в точности проверять всю историю жизни и предшествующего лечения пациента.
Вернувшись в Вену в апреле 1886 г. и безуспешно пытаясь донести до медицинского сообщества
французские идеи о сходстве между явлениями психической диссоциации, которые можно вызвать
гипнозом и которые характерны для истерических больных, Фрейд начал широко и систематически
использовать гипнотическое внушение в своей частной практике, так что Т. Мейнерт даже начал
считать его «простым гипнотизером». С целью усовершенствования своей техники гипноза летом 1889
г. Фрейд отправляется на вторую стажировку во Францию, в Нанси к Огюсту Амбруазу Льебо и
Ипполиту Бернгейму. Необходимо сказать, что в отличие от школы Шарко, считавшей гипноз
ненормальным явлением, нансийская школа развивала анимистическую теорию гипноза, согласно
которой гипноза не существует, а есть только внушение. Через внушение объяснялось и возникновение
психоневрологических нарушений. Этот комплекс идей определял и своеобразие
психотерапевтического метода. Терапевты этой школы лечили все заболевания; каждый пациент
лечился на глазах у всех остальных, не обращая внимания на окружающий шум; преобладающую часть
пациентов составляли лица «низкого сословия», так как Бернгейм учил, что «гипноз легче проводить с
людьми, привыкшими к пассивному послушанию, например среди бывших солдат или фабричных
рабочих» (Лоренцер, с. 89).
Вот как описывает свои наблюдения сам Фрейд: «В 1889 г. я видел старого и трогательного
Льебо, принимающего женщин и детей пролетарского населения Нанси... Больной сидит, он кладет ему
