 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Фундаментальным принципом, лежащим в основе психотерапии, должна быть полная
«открытость» пациента. Босс предписывает своим пациентам то отношение к миру, которое Хайдеггер,
вслед за средневековыми мистиками, обозначал понятием Gelassenheit (состояние человека,
«позволяющее быть как есть» всему проявляющемуся). Таким образом, невротики и психотики
страдают от отсутствия спонтанности, жесткой заданности реагирования, ограниченности видения
мира. Поэтому главным условием успешного лечения служит «позволение быть как есть» всему, что
проявляется в жизни.
Особое значение Босс придает тому, что он называет «позволением пациенту вновь стать
ребенком», чтобы затем, шаг за шагом, пройти путь к зрелости. Некоторые его пациенты начинали
буквально с «нуля», с соски, кукол и т. п. Босс считает, что, позволив пациенту вернуться в раннее
детство, психотерапевт высвобождает потенции, которые в свое время были задавлены жесткими
семейными и социальными ограничениями. Поскольку многие его пациенты в детстве были лишены
любви, доверия, безусловной уверенности в своей значимости для окружающих, то достижение этого
базисного уровня в отношениях между психотерапевтом и пациентом представляет собой первый шаг
психотерапии. В душе каждого невротика продолжает жить маленький ребенок, которому не давали
проявить себя во всей спонтанности чувств.
По Боссу, психотерапевт должен заменить родительский авторитет, помочь пациенту
освободиться от прежних абсолютизированных ограничительных норм. Те новые ценности, которые
должен обрести пациент, определяются обязательством, принятым пациентом по отношению к бытию.
«Понять человека как служителя и хранителя истины... значит освободить его от эгоцентрического
самовосхваления, автономии и автаркии субъективистских мировоззрений. Точка зрения аналитика
Dasein возвращает человеку его достоинство: он является посланником того, что лежит в основании
всего сущего; посланником, который послан в свою жизненную историю с возложенной на него задачей
дать истине... проявиться настолько, насколько это возможно в данном времени и месте» (цит. по:
Руткевич, с. 152). Психотерапевт показывает пациенту, что все его нормы, ценности абсолютно
субъективны, зависят от других людей и внешних условий. В результате пациент избавляется от своего
«самодовольного убеждения в том, что он или псевдоморалистские традиции его окружения имеют
право определять, кто он, — и вещи сами раскроются для него» (цит. по: Руткевич, с. 153). Таким
образом, психотерапевт выступает лишь как представитель бытия, он не навязывает пациенту свои
ценности взамен старых, но является абсолютным авторитетом, перед которым пациент осознает свои
обязательства.
Наряду с психоанализом Босс подвергает критике и гуманистические течения в психотерапии,
считая их излишне антропоцентричными, рассматривающими человека в отрыве от бытия и мира.
Гуманистические психотерапевты, по его мнению, слишком часто говорят о раскрытии и реализации
индивидуальных потенций человека, совершенно не обращая внимания на социальные отношения и,
как следствие, сводя процесс психотерапии к обучению людей контактировать друг с другом.
Между тем у человека, согласно Боссу, нет внешнего и внутреннего. «Бытие-в-мире» — это
целостный феномен. Поэтому никаких собственных потенций и задатков у человека нет, все в бытии и
от бытия. Не нужно учить пациента вступать в контакт с окружающими — человек изначально
находится в «открытости», «со-бытии» с другими. Сами усилия при вступлении в коммуникацию
свидетельствуют о том, что эта «открытость» блокирована. Волевые усилия, обучение технике
коммуникации, групповая психотерапия и т. п. могут только ухудшить положение пациента. Нужно не
обучать коммуникации, а снять барьеры, блокирующие изначальную «открытость». Сделать это можно
только на пути «позволения быть как есть».
Психоанализ и «гуманистические» формы психотерапии неприемлемы для Босса еще и потому,
что заглушают то, что он, вслед за Хайдеггером, называет «голосом совести», «зовом». Возникновение
«экзистенциальной виновности» у человека связано с тем, что он «вовлекает свою экзистенцию лишь в
одно из мириад своих возможных отношений... не следует своему мандату осуществлять собственные
возможности» (цит. по: Руткевич, с. 149). Босс пишет: «...Человек изначально виновен. Его изначальная
вина берет начало с рождения. Именно тогда он начинает быть в долгу перед своим Dasein, насколько
это касается его способностей и возможностей жизни. В этом смысле человек остается виновным всю
свою жизнь — т. е. должным в отношении всех требований, уготовленных будущей его жизнью, до
последнего дыхания... каждое действие, каждый выбор означают отвержение других возможностей,
также принадлежащих человеческому существованию в данный момент... Экзистенциальная вина
человека состоит в невозможности выполнить наказ реализовать все свои возможности» (цит. по: Холл,
Линдсей, с. 273). Исходя из этого, Босс приходит к достаточно спорному (и, добавим, рискованному с
