 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
более точной, что она не справляется со своими обязанностями. На вопрос терапевта, что она имеет в
виду, З. ответила, что она недостаточно выполняет основное правило и не высказывает всего, что
приходит ей в голову. На вопрос «Почему же так происходит?» она сказала, что терапевт с некоторых
пор все время молчит, а если и говорит, то ограничивается двумя-тремя фразами, в то время как в
начале работы он был более общителен, и она пришла к выводу, что то, что она рассказывает, не
представляет интереса. На фразу терапевта о том, что он внимательно ее слушает с целью разобраться
во всех нюансах того, что она переживает, З. вспомнила, как в первом классе, после самого первого дня
в школе, ее мама подошла к учительнице и поинтересовалась, как дочь себя вела. Учительница
ответила, что все нормально, вот разве что другие девочки во время урока были более активны. По мере
припоминания терапевту стали очевидны вегетативные реакции, сопровождавшие это воспоминание
(лицо З. покраснело, дыхание участилось, на глаза навернулись слезы). З. сказала, что тогда она
испытала сильную обиду, горечь и разочарование оттого, что ее не поняли. «Я ведь была прекрасно
подготовлена к школе и могла свободно ответить на все вопросы, если бы мне их задали... но я просто
не знала, что надо самой что-то делать». На вопрос терапевта, не происходит ли сейчас нечто подобное,
пациентка, после некоторого удивления и замешательства, согласилась. В дальнейшем в ходе терапии
было еще несколько ситуаций, связанных с разочарованием, и каждый раз обращение к этому детскому
воспоминанию позволяло преодолеть их.
Помимо пассивности терапевт старается по возможности не раскрывать перед пациентом какой-
либо информации о себе (за исключением работы с психотическими пациентами, речь о которой пойдет
ниже). За счет этого он создает психологическое пространство, часто описываемое в
психодинамической литературе с помощью метафоры «белого экрана», на который пациент может
проецировать картину собственного изобретения.
Поддерживая пациента, вместе с ним выясняя глубинный смысл его поведения и проблем и в
некоторых случаях противопоставляя ему свое лишенное всякой критики и отрицаний, но тем не менее
четко очерченное мнение, терапевт стремится выявить «искажения» реальности, имеющиеся у
пациента, и их причины. Благодаря этому на первый план выходит не только работа с явлениями
трансфера, но и с процессами сопротивления.
Наиболее сильно сопротивление пациента на начальном этапе проявляется в его высказываниях
(или фантазиях) о желании прекратить курс терапии. Обычно рассказ об этом вызывает обиду и даже
агрессию со стороны терапевта. Но если он воспримет это как проявление механизма психологической
защиты пациента и сможет тактично проработать его, высока вероятность, что пациент продолжит
терапию.
В частности, желание прекратить терапию может быть вызвано соприкосновением пациента с
такими мыслями и чувствами, о которых большинству людей трудно не только говорить, но даже
признаться в них самим себе: сомнения или ненависть к себе, беспомощность, гнев по отношению к
другим, влечение к кому-либо и т. п. Часто вне зависимости от того, какие проблемы привели пациента
в клинику, эти мысли касаются его взаимоотношений с терапевтом. Это связано не только с явлениями
трансфера, но и с тем, что пациент через взаимоотношения с терапевтом надеется получить облегчение
страданий. Поэтому для терапевта очень важно внимательно относиться к любым мыслям и чувствам
своего пациента (даже о досрочном прекращении терапии) и стараться их понять.
Хорошую возможность для этого предоставляют сновидения. Несмотря на имеющийся
стереотип, не все пациенты в процессе психотерапии активно работают со своими сновидениями
(точнее, не все продолжают это делать после первой проработки нескольких сновидений). Поскольку на
более позднем этапе терапии защитные механизмы делают сны более трудными для понимания, следует
попытаться начать эту работу именно на начальном этапе. Часто обнаруживается, что сны,
рассказанные на ранней стадии лечения, имеют огромное значение для определения сердцевины
конфликтов пациента и последующей работы с ними. Кроме того, они также служат хорошим
иллюстративным материалом для объяснения бессознательных феноменов и процессов, происходящих
во время сессии.
На одной из сессий с пациенткой Н. терапевт заметил, что она несколько возбуждена и ведет
себя игриво, пытаясь представить проводимую работу как экзотическое и утонченное развлечение.
Пациентка частично согласилась с этим, добавив, что она не может объяснить причину подобного
поведения. Терапевт выдвинул предположение, что, возможно, кокетливая манера, свойственная
повседневному общению пациентки, служит защитным уходом от переживания каких-то других чувств.
Н. опять частично согласилась с этим, но тем не менее продолжала утверждать, что она не знает и даже
не предполагает, что это могут быть за чувства. Все оставшееся время, несмотря на еще несколько
