 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
способствующей экстренной мобилизации физического и психического напряжения, необходимого для
самосохранения. По существу при любой осознаваемой человеком катастрофе возникают тревожное
напряжение и страх. «Бесстрашных» психически нормальных людей в общепринятом понимании этого
состояния не бывает. Все дело в мгновениях времени, необходимого для преодоления чувства
растерянности, рационального принятия решения и начала действий. У подготовленного к
экстремальной ситуации, компетентного человека это происходит значительно скорее, у полностью не
подготовленного сохраняющаяся растерянность определяет длительное бездействие, суетливость и
является важнейшим показателем риска развития психогенных психических расстройств.
Клинические проявления страха зависят от его глубины и выражаются в «объективных»
проявлениях и «субъективных» переживаниях. Наиболее характерны двигательные нарушения
поведения, которые лежат в диапазоне от увеличения активности (гипердинамия, «двигательная буря»)
до ее уменьшения (гиподинамия, ступор). Однако следует отметить, что в любых даже самых тяжелых
условиях 12—25 % людей сохраняют самообладание, правильно оценивают обстановку и четко и
решительно действуют в соответствии с ситуацией (Волович В.Г., 1983; Iyhurst J., 1951; Tiniker, 1966).
По нашим наблюдениям и расспросам людей, испытавших различные жизнеопасные ситуации и
сохранивших в критические мгновения самообладание и способность к целенаправленным действиям,
при осознании катастрофичности происходящего они думали не о собственном выживании, а об
ответственности за необходимость исправления случившегося и сохранение жизни окружающих.
Именно эта «сверхмысль» в сознании и определяла соответствующие действия, выполнявшиеся четко и
целенаправленно. Как только «сверхмысль» заменялась паническим страхом и незнанием, что
конкретно делать, наступала потеря самообладания и развивались различные психогенные
расстройства. Большинство людей (примерно 50— 75 %) при экстремальных ситуациях в первые
мгновения оказываются «ошеломленными» и малоактивными.
Вот как описывает свое восприятие в таком состоянии экстремальных условий, связанных с
аварией на атомном энергоблоке, специалист-атомщик Г.У. Медведев: «В момент нажатия кнопки АЗ-5
(аварийная защита) пугающе вспыхнула яркая подсветка шкал сельсинов-указателей. Даже у самых
опытных и хладнокровных операторов в такие секунды сжимается сердце... Мне знакомо чувство,
переживаемое операторами в первый момент аварии. Неоднократно бывал в их шкуре, когда работал на
эксплуатации атомных станций. В первый миг — онемение, в груди все обрушивается лавиной, обдает
холодной волной невольного страха прежде всего оттого, что застигнут врасплох и вначале не знаешь,
что делать, пока стрелки самописцев и показывающих приборов разбегаются в разные стороны, а твои
глаза разбегаются вслед за ними, когда неясна еще причина и закономерность аварийного режима, когда
одновременно (опять же невольно) думается где-то в глубине, третьим планом, об ответственности и
последствиях случившегося. Но уже в следующее мгновение наступает необычайная ясность головы и
хладнокровие...». /55- С.32—33/
Неожиданное возникновение жизнеопасной ситуации у неподготовленных людей может вызвать
страх, сопровождающийся появлением измененного состояния сознания. Наиболее часто развивается
оглушенность, выражающаяся в неполном осмыслении происходящего, затруднении восприятия
окружающего, нечетком (при глубоких степенях — неадекватном) выполнении необходимых
жизнеспасающих действий.
Специальные исследования большого числа пострадавших, проводившихся со второго дня
спитакского землетрясения в Армении в декабре 1988 г., показали, что более чем у 90 % обследованных
имелись психогенные расстройства. Их выраженность и продолжительность были различны — от
нескольких минут до длительных и стойких невротических и психотических расстройств. Вот
несколько примеров, описанных врачами психиатрических бригад, работавших в зоне землетрясения,
В.П. Ваховым, Ю.В. Назаренко и И.В. Колос.
«Обследуемый П. отмечает, что «по минутам» помнит все события, предшествовавшие
подземному толчку, «память как бы фотографически запечатлела эти мгновения»; события,
происходившие в течение нескольких часов после начала толчков, также помнит хорошо, а вот потом
«время как бы ускорило свой ход, поэтому в памяти многое сохранилось отрывочно».
При начале землетрясения П. находился в приемной начальника, говорил по телефону. С первым
толчком упал, быстро выбежал из здания. Земля «ходила под ногами» (начало землетрясения
характеризовалось внезапно возникшим первым горизонтальным толчком и резкими колебаниями
земли при втором и последующих вертикальных толчках), многие падали, бежали. Видел все четко, но
перестал что-либо слышать. Ужас и страх, появившиеся сначала, сменились ощущением покоя и даже
душевного комфорта. Время «застыло», перед глазами стоял туман, однако видно было хорошо. Руки
