 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
за их границы позволяет говорить о нарушении «нормальной» психической деятельности, когда, по
словам W. Griesenger (1881), настроение человека, его волнения, суждения, решения возникают не
вследствие «достаточных внешних побуждений», а в результате болезненного изменения «душевного
органа». Он писал, что «существенный процесс сумасшествия, составляющий действительно
болезненное состояние, заключается главным образом в том, что известные настроения, чувства,
волнения, суждения, решения возникают изнутри... тогда как в здоровом состоянии наши волнения,
решения вызываются только достаточными внешними побуждениями и потому находятся всегда в
некоторой связи с внешним миром». /20- С.1260/
Уловить переход от нормы к патологии иногда очень сложно, а на основании оценки лишь одной
грани поведения человека, в отрыве от всего комплекса его психической деятельности, как правило,
вообще невозможно. Это связано с тем, что граница нормальной и патологической психической
деятельности не похожа на тонкую линию. Она достаточно широка, и определяющие ее механизмы
имеют большой диапазон функциональных возможностей. Выдающийся отечественный психиатр П.Б.
Ганнушкин указывал: «Когда говорят о нормальной личности, то сплошь и рядом забывают, что
соединение двух таких терминов, как "личность" или "индивидуальность", с одной стороны, и "норма"
или "средняя величина" — с другой, — такого рода соединение грешит внутренним противоречием; это
есть соединение двух по существу совершенно не согласных друг с другом терминов. Слово "личность"
именно подчеркивает индивидуальное и противоположно схеме, норме, середине. Решительно то же
самое относится и к выражению "нормальный характер". Когда говорят о наличности у кого-либо того
или другого определенного характера, того или другого темперамента, то ведь тем самым, конечно,
указывают на известную однобокость его психической организации, тем самым дают понять о
наличности в сфере его психики известной дисгармонии, об отсутствии равновесия во
взаимоотношении отдельных сторон его душевной деятельности. Ведь если бы мы имели под
наблюдением человека с идеально нормальной психикой, ежели бы, конечно, таковой нашелся, то едва
ли бы можно было говорить о наличии у него того или другого характера. Такого рода человек был бы,
конечно, бесхарактерным в том смысле, что он всегда действовал бы без предвзятости и внутренние
импульсы его деятельности постоянно регулировались бы внешними агентами. Такого рода человек
действовал бы машинообразно...». /21- С.45/
Развивая эту мысль, другой видный отечественный психиатр П.М.
Зиновьев писал, что
психиатрия «вынуждена заняться изучением состояний, находящихся между душевным здоровьем и
душевной болезнью. Область нормы в действительности переполнена многочисленными мелкими и
крупными явлениями, только количественно отличающимися от несомненно ненормальных...». /22- С.5/
А.М. Халецкий (1970) отмечает, что патофизиологический, патологоанатомический,
биохимический, психопатологический и другие частные аспекты не обеспечивают отграничения
психических болезней от нормы. «Наоборот, — пишет он, — они могут обосновать непрерывность
переходов между ними. Только нозологический принцип, опирающийся на совокупность этих научных
данных, вычленяющих особенности клинической картины, течения, исходов болезней и их
податливости лечению, создает реальную базу для трактовки этих понятий». Специфика отыскивается
не столько в отдельных признаках, — отмечает А.М.
Халецкий, — сколько в их соотношении, в
перекрещивании нормального и патологического, в тенденции развития болезни, т.е. в целостной
картине, накладывающей свою печать на отдельные симптомы и синдромы болезни». /23- С.40/
С точки зрения кибернетики любая система, в том числе и биологическая, может устойчиво
функционировать только благодаря отсутствию определяющих ее жестких рамок (Winer P., 1958).
Некоторые системные допуски и амплитуды колебаний всех параметров обеспечивают в определенных
пределах приспосабливаемость к изменяющимся условиям и лежат в основе устойчивой «нормальной»
деятельности. При этом стабильность определяет свойство всей системы и не может быть приписана
какой-либо ее части (Ashby W., 1962).
Н.П.
Бехтерева (1971) на основе анализа данных о физиологических механизмах психических
явлений предполагает, что обеспечение психической деятельности осуществляется корково-
подкорковой структурно-функциональной системой со звеньями различной степени «жесткости».
Увеличение количества «гибких звеньев» в системе контроля психической деятельности является, по ее
мнению, основным принципом усложнения мозговых систем. По сравнению с различными видами
животных адаптационные возможности человека, имеющего не только биологическую, но и развитую
социальную базу, определяются наиболее широким фондом набора «гибких звеньев», позволяющих при
взаимодействии с окружающим удерживать «существенные переменные в физиологических пределах»
(Ashby W., 1962).
