 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
отклонений; в) необходимость понимания, почему эти условия и обстоятельства формируют такой
результат у данного больного, когда на другого человека они не влияют; г) почему они у одного
привели к такому болезненному комплексу, а у другого — к совершенно другому. Именно в этих
направлениях многие современные исследователи сосредоточили свои усилия в экспериментально-
теоретическом (впрочем, так же как и клиническом и психологическом) анализе поиска механизмов
общих закономерностей эмоционально-стрессовых и невротических состояний.
В физиологическом плане развитие исследований в области экспериментальных неврозов в
нашей стране на протяжении нескольких десятилетий осуществлялось преимущественно с
использованием классических представлений И.П.
Павлова о роли перенапряжения возбудительного и
тормозного процессов, их силы и подвижности или нарушения замыкательной деятельности. В
последнее время в связи с проблемой экспериментальных неврозов стали изучать эмоции, мотивации,
установки и другие психофизиологические категории. Еще на ранних этапах изучения деятельности
мозга, когда использовался метод экстирпаций, а также позже, когда внимание было сосредоточено на
функциональных нарушениях высшей нервной деятельности (неврозы), И.П.
Павлов расценивал
вызванные такими способами «психопатологические проявления» у животных как результат нарушения
адаптации, приспособления организма к окружающему миру. Он видел в этих случаях нарушение
связей между мозговой деятельностью и внешней средой и с естественнонаучных позиций еще в 1935 г.
намеревался построить систему экспериментальной психопатологии на животных. Немало было с тех
пор сделано. Однако проблема моделирования на животных психопатологических синдромов требует
дальнейшего всестороннего развития.
Метод условных рефлексов И.П.
Павлов применил к изучению неврозов потому, что у
исследователей, занимавшихся в то время экспериментальным моделированием психопатологических
состояний у животных посредством экстирпаций или разрушения мозговых структур, не существовало,
по его словам, «более или менее значительной и детальной системы нормальных отношений животного
к окружающему миру, чтобы производить объективное и точное сравнение состояния животного до и
после операции» (Павлов И.П., 1923). При анализе экспериментальных неврозов по классической схеме
физиологии высшей нервной деятельности не принимались во внимание поведенческая и
эмоциональная характеристики животного, хотя они постоянно наблюдались экспериментатором и в
том или ином виде отражались в протокольных записях. И.П.
Павлов отмечал, что «невротическое
состояние выражается в том, что животное не отвечает, как следует, условиям, в которых оно
находится. Это относится как к лабораторной характеристике, так и к общему поведению.
Относительно последнего каждый скажет, что раньше это была здоровая собака, а с этого времени она
стала больной... Нарушенное нервное равновесие не только мы замечаем хорошо на системе условных
рефлексов — его видят и наши служители» (Павлов И.П., 1923).
Очень образно невротическое состояние охарактеризовал А.Г.
Иванов-Смоленский (1974). Его
описание поведения собаки после срыва является полной, этиологически обоснованной
характеристикой поведенческих проявлений страха: «после срыва собака при виде экспериментатора
забивается в дальний угол клетки, ее приходится тащить в лабораторию, преодолевая молчаливое, но
упорное сопротивление; в лучшем случае она плетется за хозяином. Втащенная на станок собака тяжело
дышит, дрожит, стоит на полусогнутых лапах, поджав хвост и опустив голову, скулит...». Объяснение
возникновения подобного состояния, которое в то время было дано А.Г.
Ивановым-Смоленским, не
может быть признано верным. Весь этот поведенческий комплекс трактуется им как явление
положительной индукции: торможение положительных пищевых реакций вызывает растормаживание и
усиление отрицательных оборонительных реакций. Иначе говоря, не эмоциональное состояние страха
тормозит условнорефлекторную деятельность, а торможение пищевой реакции индуцирует эмоцию
страха.
Преобладающим способом индукции экспериментальных неврозов является создание
конфликтной ситуации, или «сшибки». Этот классический прием основан, используя терминологию,
принятую в физиологии высшей нервной деятельности, на «перенапряжении» основных нервных
процессов или их подвижности. Однако для каждого экспериментатора, вырабатывающего подобную
«сшибку» и наблюдавшего поведение животного, совершенно очевидно, что главным феноменом при
данной экспериментальной ситуации является очень резкая эмоционально-поведенческая реакция. Но в
тот период из-за отсутствия объективных приемов оценка эмоционально-поведенческой реактивности
животных не осуществлялась.
Понятие «эмоциональный стресс», как и понятие «невроз», также не имеет четкого определения.
Эти термины обычно используются в расширительном плане и включают целый комплекс состояний от
