 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Эпиметеем больного Прометея, когда король Эпиметей желает исцелить страдающего брата: «Когда они
все это совершили, царь выступил вперед и, опираясь левой и правой рукой на друга, он начал
говорить, сказал приветствие и вымолвил благонамеренное слово: „Глубоко сокрушаешь ты меня, о
Прометей, возлюбленный мой брат! Но все же ты не падай духом; смотри, вот мазь, испытанное
средство против всех недугов: она чудесно исцеляет как жар, так и озноб; воспользуйся же ею и пусть
она послужит тебе и в утешение и в мзду“. Сказавши так, он взял свой посох, и, привязав к нему
лекарства, он осторожно брату протянул его с торжественной миной. Но Прометей, едва почуяв мази
аромат и увидав ее наружный вид, тотчас же с отвращением отвернулся. Тогда король возвысил,
изменив, свой голос, пророчески заговорил и закричал в горячем рвении: „По истине скажу, нуждаешься
ты явно в большем наказании, и недостаточно проучен ты своей судьбой“. Сказавши так, он вынул
зеркало из-под плаща и начал объяснять ему все с самого начала, красноречиво излагая все проступки
брата».
Эта сцена является меткой иллюстрацией к словам Джордана: «Если возможно, он должен
понравиться обществу; если нельзя понравиться, он должен удивить его; если же нельзя ни
понравиться, ни удивить, он должен, по крайней мере, напугать и потрясти его». [Jordan: «Society must be
pleased, if possible; if it will not be pleased, it must be astonished, if it will neither be pleased, nor astonished, it must be
pestered and shocked».] В вышеописанной сцене мы видим почти то же движение по восходящей линии.
На Востоке богатый человек обнаруживает свое достоинство тем, что показывается в обществе не иначе,
как опираясь на двух рабов. Эпиметей пользуется этой позой для того, чтобы произвести впечатление. С
благодеянием должно быть тесно связано увещание и моральное назидание. А если это не действует, то
нужно, по крайней мере, чтобы слушатель был испуган образом своей собственной низости. Потому что
все сводится к тому, чтобы произвести впечатление. Американская поговорка гласит: «В Америке имеют
успех два сорта людей: тот, который действительно способен на что-нибудь, и тот, который ловко
симулирует свои способности». Иными словами: видимость иногда имеет такой же успех, как и
действительное достижение. Экстравертный человек такого рода прекрасно пользуется видимостью.
Интроверт стремится достигнуть того же насильственно и злоупотребляет для этого своими силами.
Если мы соединим Прометея и Эпиметея в одной личности, то получится человек, наружно
представляющий собою Эпиметея, а внутренне — Прометея; причем обе тенденции непрерывно
раздражают друг друга и каждая из них старается окончательно склонить эго на свою сторону.
2. Сравнение Прометея Шпиттелера с Прометеем Гете
Является в высокой степени интересным сравнить это понимание Прометея с гетевским его
изображением. Думаю, что мы имеем достаточное основание предположить, что Гете принадлежит
скорее к экстравертному, чем к интровертному типу, тогда как Шпиттелера я отношу именно к
последнему типу. Полное доказательство правильности такого предположения возможно было бы лишь
на основании пространного и тщательного изучения и анализа биографии Гете. Мое предположение
основано на множестве разных впечатлений, о которых я, однако, не хочу упоминать, чтобы не впасть в
недостаточно обоснованные утверждения.
Интровертная установка отнюдь не должна непременно совпадать с образом Прометея; я хочу
этим сказать, что традиционную фигуру Прометея можно было бы и иначе истолковать. Так, например,
в платоновском «Протагоре» мы находим именно эту другую версию: там не Прометей, а Эпиметей
распределяет жизненную силу между существами, которых боги только что создали из земли и огня. Тут,
как и вообще в мифе, Прометей (согласно античному вкусу) является хитроумным и изобретательным. И
вот, у Гете мы находим два разных понимания. В отрывке «Прометей», написанном в 1773 году,
Прометей является упрямым, полагающимся на самого себя, богоподобным, презирающим богов
созидателем и творцом. Душа его — Минерва, дочь Зевса. Отношение Прометея к Минерве во многом
похоже на отношение Шпиттелерова Прометея к душе. Так, Прометей говорит Минерве:
«Мне с самого начала
Твои слова небесным светом были.
