 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самопроизвольности заложенного в основе ее комплекса. И вот, далее мы узнаем, что старая женщина,
Церковь, становится, так сказать, башней, ибо башня тоже есть Церковь. Такой переход представляется
неожиданным, ибо мы не видим непосредственной связи между башней и старой женщиной. Однако
атрибуты Марии в лавретанской литании направят нас на верный след, ибо, как уже упомянуто, мы
видим, что там Пречистая Матерь-Дева называется «башней».
Это определение взято из Песни Песней IV, 4: «Шея твоя, как столп Давидов, сооруженный для
оружий».
VII, 5: «Шея твоя, как столп из слоновой кости». Или еще VIII, 10: «Я стена, и сосцы у меня, как
башни».
Известно, что Песнь Песней есть в сущности мирская любовная песнь, может быть брачное
песнопение, которому даже еврейские ученые давно уже отказали в каноническом признании. Однако
мистическое толкование охотно разумело под невестой — Израиль, а под женихом — Иегову, и притом
из верного инстинкта, а именно из стремления внести и эротический элемент в отношение всего народа
к Богу. По тем же соображениям и христианство овладело Песнью Песней, чтобы истолковать жениха
как Христа, а невесту как Церковь. Такая аналогия была чрезвычайно близка психологии Средневековья;
она-то и вдохновила ту совершенно неприкрытую эротику тогдашней мистики, которая была
направлена на Христа; одним из самых блестящих примеров тому является Мехтильда Магдебургская.
Из этого же духа возникла и лавретанская литания. В некоторых из атрибутов Девы она примыкает к
Песни Песней. Мы уже указывали на это в связи с символом башни. Уже греческие Отцы Церкви
избирали розу как атрибут Марии, также и лилию, и также опираясь на Песнь Песней 2, 1 и ел.: «Я —
нарцисс саронский, лилия долин. Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами». В
средневековых гимнах Марии часто встречается символ «запертого сада» из Песни Песней 4, 12
(«запертой сад, сестра моя, невеста») и «заключенного колодезя», «запечатанного источника». Песнь
Песней 4, 12. Несомненно эротический характер этих сравнений в Песни Песней открыто приемлется
Отцами Церкви как таковой. Так, например, Амвросий толкует «запертой сад» как virginitas
(девственность; de instit. virg. с. 10). Амвросий сравнивает также (com. in apoc. с. 6) Марию с
тростниковой корзинкой Моисея: «Тростниковая корзинка обозначает блаженную Деву. Потому мать
приготовила тростниковую корзинку, в которую был положен Моисей, что мудрость Божия, которая
есть Сын Божий, избрала блаженную Марию Деву, во чреве которой она образовала человека, дабы
соединиться с ним чрез единство личности».
Августин пользуется в применении к Марии позднее весьма распространенным сравнением с
thalamus (брачный покой), опять-таки с явным указанием на анатомическое значение: «избрал себе
непорочный чертог, где бы соединился жених с невестою»; и еще: «изошел из брачного чертога своего,
то есть из чрева девственного».
Согласно этому, можно было бы считать несомненным, что vas (сосуд) следует понимать как
uterus (чрево матери), когда Амвросий, параллельно к вышеприведенным местам из Августина, говорит
так: «Не из земного, а из небесного избрал он себе этот сосуд, дабы низойти чрез него, и освятил храм
стыдливости». И у греческих Отцов Церкви нередко встречается выражение (сосуд). И здесь весьма
вероятно заимствование из эротической аллегорики Песни Песней, хотя выражение vas не встречается в
тексте Вульгаты, но зато говорится о кубке и питии, VII, 3: «Живот твой — круглая чаша, в которой не
истощается ароматное вино. Чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями». Параллельно со
смыслом первой фразы появляется сравнение Марии с сосудом для масла сарептской вдовы в
образцовых песнях Кольмарской рукописи: «В Сарепту страны Сидонской был послан Илия к одной
вдове, которая должна была кормить его; ей поистине подобно мое тело, ибо Господь послал в меня
пророка». Параллелью ко второй фразе являются слова Амвросия: «В этом девственном чреве
благодатно созревал как бы сноп пшеницы и цветы лилии, ибо оно произвело на свет и пшеничное
зерно, и лилию» и т. д. В католических источниках мы находим символику сосуда, притянутую издалека,
так, например, из Песни Песней 1, 2: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои
(собственно «груди») лучше вина». И даже из 2-й книги Моисея 16, 33: «И сказал Моисей Аарону: возьми
один сосуд и положи в него полный гомор манны и поставь его пред Господом для хранения в роды
ваши».
Эти искусственно привлеченные нити говорят скорее против библейского происхождения
