 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
интроверсии и вообще не может быть выполнена. У экстраверта не хватает для этого ни времени, ни
охоты; к тому же ему мешает в этом то недоверие, с которым он созерцает свой внутренний мир, столь
же откровенное, как то недоверие, с которым интроверт созерцает внешний мир.
Не следует, однако, думать, будто интроверт, благодаря своей повышенной способности к
синтезу и большей силовой возможности реализовать аффективные ценности, может, так сказать, сразу
осуществить синтез своей собственной индивидуальности, то есть, например, начать с гармонического
соединения высших и низших функций. Такую формулировку я предпочитаю пониманию Гросса,
полагающего, что дело идет только об одной сексуальности, потому что, по-моему, дело идет не только о
сексуальности, но и о других влечениях. Конечно, сексуальность является очень распространенной
формой для выражения необузданных грубых влечений; но таким же влечением является и стремление к
власти, во всех его многообразных аспектах. Гросс придумал для обозначения интроверта выражение
«сеюнктивная личность», подчеркивая этим ту своеобразную трудность, с которой этот тип связывает
комплексы. Синтетическая способность интроверта служит прежде всего лишь для образования
комплексов, по возможности обособленных друг от друга. Но такие комплексы прямо-таки мешают
развитию высшего единства. Так и у интровертного сексуальный комплекс или комплекс эгоистического
стремления к власти или жажды наслаждений остаются изолированными и по возможности резко
отмежеванными от других комплексов. Мне вспоминается, например, один интровертный,
интеллектуально высокоразвитый невротик, который по очереди то витал в высших сферах
трансцендентального идеализма, то проводил время в грязных пригородных притонах, причем сознание
его не допускало ни морального, ни эстетического конфликта. Обе сферы начисто разграничивались как
совершенно различные. В результате возник, конечно, тяжкий невроз с навязчивыми механизмами.
Эти критические замечания нам надо иметь в виду, когда мы следим за тем изображением,
которое Гросс дает типу с углубленным сознанием. Углубленное сознание является, по выражению
Гросса, «основой у внутренне сосредоточенных индивидуальностей». Вследствие сильного
контрактивного эффекта внешние раздражения всегда рассматриваются с точки зрения какой-нибудь
идеи. Влечение к практической жизни в так называемой действительности заменяется порывом к
«внутреннему сосредоточению». «Вещи воспринимаются не как единичные явления, а как понятия,
составляющие часть больших комплексов представлений». Такое понимание Гросса вполне совпадает с
нашими прежними размышлениями по поводу обсуждавшихся номиналистической и реалистической
точек зрения, а также их ранних стадий, представленных в платонической, мегарской и кинической
школах. Из изображений Гросса нетрудно усмотреть, в чем состоит различие этих точек зрения: человек
с короткой вторичной функцией имеет в каждую единицу времени много первичных функций, лишь
слабо связанных между собою; поэтому он особенно привязан к единичному явлению, к
индивидуальному случаю. Вот почему универсалии суть для него только имена и лишены
действительности. Напротив, для людей с более длительной вторичной функцией на первом плане
стоит всегда внутренняя данность: абстракция, идеи или универсалии; они являются для него настоящей
действительностью, с которой он вынужден относить все единичные явления. Естественно, что он
оказывается реалистом (в смысле схоластики). Так как для интроверта способ рассмотрения всегда
важнее, чем восприятия внешнего мира, то у него обнаруживается склонность быть релятивистом. /72-
S.63/ Он ощущает с особенным наслаждением гармонию окружающей среды /72- S.64/; она отвечает его
внутреннему стремлению к гармонизации его изолированных комплексов. Он избегает всяких
«несдержанных вступлений», потому что они могли бы повести к мешающим раздражениям.
(Исключение надо сделать для случаев аффективного взрыва!) С общественной средой он считается
мало вследствие поглощенности внутренними процессами. Сильное преобладание собственных идей
мешает принятию чужих идей и идеалов. Благодаря энергичной внутренней переработке комплексов
представлений они приобретают ярко выраженный индивидуальный характер. «Жизнь чувства бывает
часто социально непригодной, но зато она всегда индивидуальна». /72- S.65/
Это утверждение автора мы должны подвергнуть обстоятельной критике, потому что оно
содержит проблему, которая, как мне по опыту известно, всегда вызывает величайшие недоразумения в
отношениях между различными типами. Человек интровертного мыслительного типа, которого в
данном случае Гросс имеет в виду, по возможности не проявляет вовне никаких чувств, а лишь
логически корректные воззрения и корректный образ действия в значительной степени потому, что он,
