Navigation bar
  Print document Start Previous page
 192 of 321 
Next page End  

чтобы избавиться от подавляющей власти этого впечатления, необходимо все оружие теории познания.
При этом дело затрудняется от того, что эмпирическая установка всем существом своим мешает нам
верить во внутреннюю свободу. Ибо у нас нет никакого доказательства и нет даже никакой возможности
доказывать. Что значит это бледное, неясное чувство свободы перед лицом угнетающей массы
доказательств в пользу противного? Поэтому детерминизм эмпирика является, так сказать, неизбежным
при том предположении, что эмпирик додумывается до этого и не предпочитает — как это нередко
случается — иметь два ящика, один для науки, другой для традиционной религии, перешедшей к нему от
родителей и общества.
Мы видели, что сущность идеологизма состоит в бессознательном активировании идеи. Это
активирование может покоиться на позднейшем, в течение жизни приобретенном отвращении к
эмпатии, но может существовать и от рождения, в качестве установки, созданной априори природой и
благоприятствуемой ею. (Такие случаи я неоднократно встречал в своей практике.) В этом последнем
случае идея априори активна, причем она, однако, не дана сознанию вследствие своей пустоты и
непредставимости. В качестве важнейшего внутреннего, но непредставимого факта она стоит над
«объективными» внешними фактами и передает субъекту по крайней мере чувство своей независимости
и свободы, причем субъект благодаря внутреннему уподоблению идее ощущает свою независимость и
свободу по отношению к объекту. Если идея является главным ориентирующим фактором, то она
настолько же ассимилирует себе субъекта, насколько субъект пытается ассимилировать себе идею
посредством оформления опытного материала.
В этом случае совершенно так же, как в
вышеприведенной объективной установке, происходит диссимиляция субъекта по отношению к самому
себе, но только в обратном смысле, то есть на этот раз в пользу идеи.
Унаследованный и прирожденный первообраз есть величина, переживающая все времена,
стоящая выше всех смен явлений, существующая до всякого индивидуального опыта и над ним. Поэтому
идее присуща особенная власть. Если она активирована, то она переносит в субъекта ярко выраженное
чувство власти, ассимилируя себе субъекта путем внутренней бессознательной эмпатии. От этого в
субъекте возникает чувство власти, независимости, свободы и вечности. (Ср. с этим у Канта постулаты
Бога, свободы и бессмертия.) Если субъект ощущает свободное действие своей идеи, стоящей выше
реального факта, то ему естественно навязывается мысль о свободе. Если его идеологизм чист, то он
должен даже дойти до убеждения в индетерминизме.
Обсуждаемая противоположность в высокой степени характерна для наших типов. Экстраверт
отличается своим стремлением к объекту, эмпатией к нему и отождествлением с ним, а также своей
намеренной зависимостью от него. Он настолько же стоит под сильным влиянием объекта, насколько
стремится ассимилировать его себе. Напротив, интроверт отличается своим видимым
самоутверждением по отношению к объекту. Он восстает против зависимости от объекта, он отклоняет
всякое влияние со стороны объекта, а иногда испытывает даже страх перед ним. Но тем сильнее он
зависит от идеи, которая защищает его от внешней зависимости и дает ему чувство внутренней свободы,
но вместе с тем сообщает ему и ярко выраженную психологию власти.
ж) Седьмой противоположностью является монизм и плюрализм
После всего вышесказанного само собою понятно, что установка, ориентированная на идее,
склоняется в сторону монизма. Идея всегда имеет иерархический характер, безразлично, добыта ли она
посредством абстракции от представлений и конкретных понятий или существует априори, как
бессознательная форма. В первом случае она есть высшая точка строения, завершающая и
охватывающая, так сказать, все, что под ней; во втором случае она является законодателем, который
руководит возможностями и необходимостями мышления. В обоих случаях идея имеет господствующее
значение. Хотя существует множество идей, но одна идея всегда преобладает в течение более или менее
продолжительного времени и монархически упорядочивает большую часть психических элементов.
Наоборот, столь же понятно, что установка, ориентирующаяся по объекту, склоняется всегда к
множеству принципов (плюрализм), ибо многообразие свойств объекта необходимо ведет к
множественности понятий и принципов, без которых объяснение не может приспособиться к сущности
объекта. Монистическая тенденция присуща интроверсии, плюралистическая тенденция —
Hosted by uCoz