 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
vital») и «творческой длительности» («duree creatrice») как на результаты интуиции. Оставляя в стороне
это интуитивно уловленное основное воззрение, которое имеет свое психологическое оправдание в том
факте, что уже в древности, особенно в неоплатонизме, оно было вполне распространенной
комбинацией воззрений, — помимо этого, метод Бергсона интеллектуалистичен, а не интуитивен. В
несравненно большей мере использовал интуитивный источник Ницше, который освободился этим в
образовании своих философских воззрений от чистого интеллекта, хотя и таким образом, и в такой мере,
что его интуиционизм вышел далеко за пределы философского мировоззрения и привел его к
художественному свершению, представляющему собою величину, в значительной части своей
недоступную для философской критики. При этом я имею в виду, конечно, «Заратустру», а не сборники
философских афоризмов, доступные прежде всего психологической критике, и притом именно
вследствие их преимущественно интеллектуалистического метода. Итак, если вообще позволительно
говорить об «интуитивном» методе, то я считаю, что «Заратустра» Ницше дает наилучший образчик его
и вместе с тем разительно доказывает возможность не интеллектуалистического, а все-таки
философского постижения проблемы. Предшественниками ницшевского интуиционизма я считаю
Шопенгауэра и Гегеля; первого — в силу той чувствующей интуиции, которая имеет решающее влияние
на его воззрение; второго — в силу той идеальной интуиции, которая лежит в основе его системы. У
обоих этих предшественников интуиция находилась — если мне позволено так выразиться — «под
пятой» у интеллекта, у Ницше, напротив, над ним.
Противоположность обеих «истин» требует прежде всего прагматической установки, если мы
вообще хотим оценить по справедливости другую точку зрения. Как ни необходим прагматический
метод, однако он предполагает слишком много резиньяций и вследствие этого он почти неизбежно
связывает себя с недостатком творческого формирования. Но конфликт противоположностей не
разрешается ни путем логико-интеллектуалистического компромисса, как в концептуализме, ни путем
прагматического измерения практической ценности логически несоединимых воззрений, но
исключительно путем положительного творчества или свершения, которое прием лет в себя
противоположности как необходимые элементы координации, подобно тому как координированное
движение мускулов всегда включает в себя иннервацию мускульных групп-антагонистов. Поэтому
прагматизм не может быть не чем иным, как переходной установкой, которая должна приготовить путь
для творческого акта посредством устранения предрассудков. Мне кажется, что на новый путь,
подготовляемый прагматизмом и указываемый Бергсоном, уже вступила немецкая — конечно, не
академическая — философия: именно Ницше, взломавший со свойственной ему насильственностью эту
запертую дверь. Его творение выводит за пределы того, что неудовлетворительно в прагматическом
разрешении проблемы, и притом делает это с той же основательностью, с какой прагматическое
признание жизненной ценности истины преодолело — и еще должно преодолевать — сухую
односторонность бессознательного концептуализма в послеабеляровской философии.
IX. Проблема типов в биографике
Можно почти ожидать, что и область биографики внесет свой вклад в проблему психологических
типов. Благодаря естественно-научной методике такого ученого, как Вильгельм Оствальд [/89/
Вильгельм Оствальд (1853-1932) — немецкий химик и философ; член-корр. Петербургской академии
наук (с 1896 года); лауреат Нобелевской премии по химии (1909).], сопоставившего ряд биографий
выдающихся естествоиспытателей, обнаружилась типичная психологическая противоположность,
которую Оствальд характеризует как тип классический и тип романтический.
/89-
S.44/
«Тогда как
первый тип, — говорит Оствальд, — отличается всесторонним совершенствованием каждого
отдельного дела, но в то же время замкнутым характером и слабым личным влиянием на окружающую
обстановку, романтик обращает на себя внимание противоположными свойствами. Ему свойственно не
столько совершенствование единичной работы, сколько разнообразие и замечательная оригинальность
многочисленных, быстро следующих один за другим трудов, а на своих современников он имеет
обыкновенно непосредственное и сильное влияние. И надо подчеркнуть, что быстрота умственной
реакции является решающим признаком в вопросе о том, принадлежит ли исследователь к тому или
