 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
всякого разбора. В одной и той же семье один ребенок может быть интровертом, другой —
экстравертом. Так как, согласно этим фактам, тип установки в качестве общего и, по-видимому,
случайно распределенного явления не может быть делом сознательного суждения или сознательного
намерения, то он, вероятно, обязан своим существованием какой-то бессознательной, инстинктивной
основе. Поэтому противоположность типов в качестве общего психологического феномена должна так
или иначе иметь свои биологические предпосылки.
С биологической точки зрения, отношение между субъектом и объектом есть всегда отношение
приспособления,
ибо всякое отношение между субъектом и объектом предполагает видоизменяющиеся
воздействия одного на другой. Эти видоизменения и составляют приспособление, или адаптацию.
Поэтому типическая установка по отношению к объекту суть процессы приспособления. Природа знает
два коренным образом различных варианта адаптации и две обусловленные ими возможности
самоподдержания живых организмов: первый путь — это повышенная плодовитость при относительно
малой обороноспособности и недолговечности отдельного индивида; второй путь — это вооружение
индивида многообразными средствами самосохранения при относительно малой плодовитости. Мне
кажется, что эта биологическая противоположность есть не только аналогия, но и общая основа наших
двух психологических способов приспособления. Здесь я хотел бы ограничиться одним только общим
указанием, с одной стороны, на особенность экстраверта, состоящую в способности постоянно
растрачиваться, распространяться и внедряться во все; с другой стороны, на тенденцию интроверта
обороняться от внешних требований и, насколько возможно, воздерживаться от всякой затраты энергии,
направленной прямо на объект, но зато создавать для себя самого возможно более обеспеченное и
могущественное положение. Поэтому интуиция Блейка недурно определила оба типа как «prolific»
(плодородный) и «devouring (прожорливый) type». Как показывает общая биология, оба пути
удобопроходимы и, каждый по-своему, ведут к успеху; точно так же и типические установки. То, что
один осуществляет посредством множества отношений, другой достигает при помощи монополии.
Тот факт, что иногда даже дети в первые годы жизни несомненно проявляют типическую
установку, заставляет предположить, что к определенной установке принуждает отнюдь не борьба за
существование, как ее обыкновенно понимают. Правда, можно было бы, и даже с достаточным
основанием, возразить, что и малому ребенку, и даже грудному младенцу, приходится осуществлять
психологическое приспособление бессознательного характера, ибо своеобразие материнских влияний в
особенности ведет к специфическим реакциям у ребенка. Этот аргумент опирается на несомненные
факты, но он падает при указании на столь же несомненный факт, что двое детей у одной и той же
матери могут уже рано обнаружить противоположные типы, без того чтобы в установке матери можно
было отметить хотя бы малейшее изменение. Хотя я ни при каких обстоятельствах не хотел бы
недооценить неизмеримую важность родительских влияний, но все же это наблюдение заставляет нас
сделать вывод, что решающий фактор следует искать в предрасположении ребенка. Вероятно, в
конечном счете это следует приписать индивидуальному предрасположению, что при возможно
наибольшей однородности внешних условий один ребенок обнаруживает такой тип, а другой ребенок —
другой. При этом я, конечно, имею в виду лишь те случаи, которые возникают при нормальных
условиях. При ненормальных условиях, то есть когда мы имеем дело с крайними и поэтому
ненормальными установками у матерей, детям может быть навязана относительно однородная
установка, причем насилуется их индивидуальное предрасположение, которое, может быть, выбрало бы
другой тип, если бы извне не вторглись и не помешали ненормальные влияния. Там, где происходит
такое обусловленное внешними влияниями искажение типа, индивид впоследствии обычно заболевает
неврозом, и исцеление возможно лишь при условии выявления той установки, которая, естественно,
соответствует данному индивиду.
Что же касается своеобразного предрасположения, то об этом я не могу ничего сказать, кроме
того, что, очевидно, существуют индивиды, или обладающие большей легкостью или способностью,
или которым полезнее приспособляться таким, а не иным способом. Тут дело могло бы сводиться к
недоступным нашему знанию и в конечном счете физиологическим основаниям. К допущению
вероятности таких оснований я был приведен тем наблюдением, что обращение одного типа в другой
может нанести тяжелый ущерб физиологическому здоровью организма, ибо он в большинстве случаев
вызывает сильное истощение.
