Navigation bar
  Print document Start Previous page
 22 of 321 
Next page End  

показывает нам только одно — что оба они нашли истину».
Известный немецкий романист и эссеист Оскар Шмиц решается поведать о том, «что, собственно
говоря, делает Юнг?» /25/ По его мнению, «слово психоанализ покрывает собой лишь несущественное из
того, чего добивается Юнг», — «он поступает с прибегающими к нему так же, как поступали
познаватели в прежние времена, например Пифагор или Сократ». «Но, — прибавляет Шмиц, — такой
образ действий несет с собой великое освобождение из больничной атмосферы, созданной прежним
психоанализом». А в своей книге «Психоанализ и йога» Шмиц утверждает, что «система Юнга впервые
дает возможность психоанализу стать на служение высшему развитию человечества». Возможно ли
вполне присоединиться к этому восторженному мнению о Юнге? Решить этот вопрос предоставляется
каждому отдельному лицу, которое испытало на себе воздействие его психологии. Но, по существу,
кажется мне мысль Шмица вот в каком отношении правильной: Юнг —
больше чем психоаналитик,
почему он в глазах «только психоаналитиков» и является не вполне психоаналитиком.
***
Юнг принадлежит к тем странным, сложным натурам, призвание которых не укладывается в
рамки определенной специальности, являющейся поэтому лишь одним из проводников их заданий.
Почва Швейцарии не раз порождала такие натуры. Стоит только назвать Бахофена, Лафатера, Руссо,
Парацельса. С каждым из этих оригиналов связывает Юнга какая-нибудь из сторон его учения. Коснусь
только соотношения последнего с учением Парацельса. Современный Парацельс! В публичной лекции
об этом своем соотечественнике и коллеге, которую Юнг прочел недавно по случаю чествования
последнего в Эйнзидельне (швейцарский город, в другой транскрипции Айнзидельн, откуда Парацельс
был родом. — прим. ред.),
чувствовался лиризм его отношения к этому странному и одинокому
человеку. Их связывает, по-видимому, схожая борьба за новые познания: Парацельс стремился
высвободить вещество от вселившихся в него духов — стремление же Юнга заключается в том, чтобы
вобрать в психологию бессознательного (как он ее понимает) этих духов, избавиться от которых
Парацельсу все-таки не удалось, так как они — столь же природа, как и само вещество, только не
внешняя, а внутренняя, не телесная, но душевная. Объективный успех этой борьбы Парацельса
несомненно значителен, но он все же тормозился мистической связанностью души его с внешней
природой. Отсюда Парацельс не был в состоянии содействовать полной победе естественной науки, а
мог только издалека подготовить эту победу. Его «Я» маячило между верой в естественные силы
телесности и верой в «духов» как возбудителей болезни в последней. Освободиться от «духов» нельзя
путем отвлечения внешней природы от них: они, как сама природа, входят в окно, когда их прогнали в
дверь. Лишь «пристроенные», так сказать, в Юнговой психологии бессознательного,
они теряют свою
власть над человеком. Лишь этим путем принудителъностъ мистической причастности космосу и хаосу,
в которой живут ныне первобытные народы, жило еще Средневековье, снимается, — конечно, не до
самого конца, что было бы и невозможным ввиду связанности всего со всем.
В своей немецкой критической статье о «Психологических типах», может быть первой (1921),
которая вообще появилась, если не считать небольших рецензий, я не мог не прийти к тому выводу, что
идеи Юнга слишком значительны и самобытны, чтобы не найти своего теоретического выражения и
практического применения во всяком случае,
то есть даже если бы Юнг шел в своем развитии совсем
иным путем, нежели через медицину и психоанализ. Оставляя открытым вопрос, нашел ли Юнг истину
(как то полагает профессор Вильгельм) или нет, следует признать, что в настоящее время нет вообще ни
одного психолога, который мог бы сравниться с ним как в практической проницательности, так и в
теоретической глубине, смелости и беспредрассудочности. Его учение являет собой полнейший
переворот в психологии, к которому фрейдианство дало лишь крайне односторонний толчок. Нельзя не
согласиться с одним французским критиком (Эммануэль Берль) в том, что «среди многих никто не
трудился с большим успехом, нежели Юнг, над тем, чтобы вывести психологию из грамматической
темницы, в которой она, еще по мнению Канта, была заточена». [Из статьи «Психоанализ во Франции»,
помещенной в литературном приложении Neue Zuricher Zeitung, посвященной Юнгу (1928. N2116)]
Неоднократно с нескрываемым восхищением касался учения Юнга и философ Кейзерлинг
(Герман Кейзерлинг (1880-1946) — немецкий философ. — прим. ред.).
Отсылая читателя к весьма
Hosted by uCoz