 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
считаться лишь продуктом или отражением условий окружающей среды. Иначе откуда же она вообще
взяла бы свою способность самостоятельной точки зрения вне всяких чувственных восприятий? Откуда
взялась бы вообще ее способность давать нечто большее или иное, чем подтверждение чувственных
показаний? Поэтому мы неизбежно должны признать, что данная мозговая структура обязана тому, что
она есть, не только воздействию условий окружающей среды, но настолько же и своеобразным и
самостоятельным свойствам живого вещества, то есть закону, данному вместе с жизнью. Поэтому
данные свойства организма являются, с одной стороны, продуктом внешних условий, а с другой
стороны, продуктом назначений, внутренне присущих живому. Согласно этому и изначальный образ, с
одной стороны, должен быть несомненно отнесен к известным, чувственно воспринимаемым, всегда
возобновляющимся и потому всегда действенным процессам природы, а с другой стороны, и столь же
несомненно, он должен быть отнесен к известным внутренним предрасположениям духовной жизни и
жизни вообще. Свету организм противопоставляет новое образование — глаз, а процессам природы дух
противопоставляет символический образ, воспринимающий процесс природы, точно так же как глаз
воспринимает свет. И подобно тому как глаз есть свидетельство своеобразной и самостоятельной
творческой деятельности живого вещества, так и изначальный образ является выражением собственной
и безусловной творческой силы духа.
Итак, изначальный образ есть объединяющее выражение живого процесса. Он вносит
упорядочивающий и связующий смысл в чувственные и внутренние духовные восприятия, являющиеся
вначале вне порядка и связи, и этим освобождает психическую энергию от прикрепленности ее к голым
и непонятным восприятиям. Но в то же время он прикрепляет энергии, освобожденные через
восприятие раздражений, к определенному смыслу, который и направляет деяния на путь,
соответствующий данному смыслу. Наконец, изначальный образ высвобождает никуда неприложимую
скопившуюся энергию, указывая духу на природу и претворяя простое естественное влечение в
духовные формы.
Изначальный образ есть ступень, предшествующая идее (см.), это почва ее зарождения. Из нее
разум развивает через выделение конкретности (см.) необходимо присущее изначальному образу некое
понятие, именно идею, причем это понятие отличается от всех других понятий тем, что оно не дается в
опыте, но открывается как нечто лежащее даже в основе всякого опыта. Такое свое свойство идея
получает от изначального образа, который, являясь выражением специфической структуры мозга,
придает и всякому опыту определенную форму.
Размеры психологической действенности изначального образа определяются установкой
индивида. Если установка вообще интровертна, то, вследствие отвлечения либидо от внешнего объекта,
естественно повышается значение внутреннего объекта, мысли. Отсюда возникает особенно
интенсивное развитие мыслей по линии, бессознательно предначертанной изначальным образом,
который вследствие этого вступает в сферу явлений сначала непрямым путем. Дальнейшее развитие
мысли ведет к идее, которая есть не что иное, как изначальный образ, достигший мысленной
формулировки. За пределы идеи ведет развитие обратной функции, то есть чувства, ибо если идея
постигнута интеллектуально, то она стремится воздействовать на жизнь. Для этого она привлекает к
делу чувство, которое, однако, в данном случае оказывается гораздо менее дифференцированным,
нежели мышление, и поэтому более конкретным. Поэтому же чувство является не чистым, и так как оно
не дифференцировано, то оно оказывается еще в слиянии с бессознательным. Тогда индивид
оказывается неспособным сочетать такого рода чувство с идеей. В этом случае изначальный образ
вступает во внутреннее поле зрения в качестве символа; в силу своей конкретной природы он, с одной
стороны, овладевает чувством, находящимся в недифференцированном, конкретном состоянии, в силу
же своей значимости он, с другой стороны, захватывает и идею, им же порожденную, и, таким образом,
сочетает идею с чувством. В этой роли изначальный образ выступает в качестве посредника и этим
вновь подтверждает свою спасительную действенность, которую он всегда обнаруживает в религиях.
Поэтому то, что Шопенгауэр говорит об идее, я хотел бы отнести, скорее, к изначальному образу, ибо
(как я пояснил уже в разделе, посвященном «идее»)
идею не следует понимать вполне и всецело как
нечто априорное, но в то же время и как нечто производное и развившееся из чего-то иного.
Поэтому я прошу читателя в приведенных ниже словах Шопенгауэра заменять каждый раз слово
«идея» словом «изначальный образ», для того чтобы верно понять то, что я в данном случае разумею:
