 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
основой для улаживания спора между различными пониманиями может послужить признание
различных типов установки, однако признание не только их наличности, но и того факта, что каждый
человек до такой степени находится в плену у своего типа, что оказывается неспособным к полному
пониманию другой точки зрения. Вне признания этого широкого требования насилие над другой точкой
зрения может считаться неизбежным. Подобно тому как спорящие стороны, представшие перед судом,
отказываются от прямого насилия друг над другом и отдают свои притязания на справедливое решение
закона и судьи, так и тип, в сознании своего собственного пленения, должен воздерживаться от
оскорбления, подозрительности и унижения противника.
Исследуя проблему типических установок и изображая их в общих чертах, я хотел бы направить
взор моих читателей на эту картину, рисующую множество различных возможностей понимания,
причем я надеюсь этим внести хотя бы небольшой вклад в познание почти бесконечных вариаций и
оттенков индивидуальной психологии. Надеюсь, что из данного мной описания типов никто не сделает
того вывода, будто я считаю, что описываемыми мной четырьмя или восьмью типами исчерпываются
все встречающиеся типы. Это было бы недоразумением. Потому что я вовсе не сомневаюсь в
возможности рассматривать и классифицировать встречающиеся установки и с других точек зрения. В
этом моем исследовании имеются некоторые намеки на другие возможности, например на деление с
точки зрения активности. Но что бы ни послужило критерием при установлении типов, сравнение
различных форм привычных установок все-таки должно повести к установлению такого же числа
психологических типов.
Но насколько легко будет рассматривать встречающиеся установки под иными углами зрения,
помимо принятого мной, настолько трудно было бы привести доказательства против существования
психологических типов вообще. Правда, я не сомневаюсь в том, что мои противники попытаются
изъять из списка подлежащих научному обсуждению вопросов саму проблему типов, потому что она
должна показаться, по меньшей мере, очень нежелательной помехой для всякой теории сложных
психических процессов, притязающей на общезначимость. Всякая теория сложных психических
процессов исходит из предположения однородной человеческой психологии, по аналогии со всеми
естественно-научными теориями, также основывающимися на предположении единой природы. Но с
психологией дело обстоит особым образом, а именно: при образовании ее понятий психический
процесс является не только объектом, но в то же время и субъектом. И если признается, что субъект во
всех индивидуальных случаях один и тот же, то можно допустить и то, что и субъективный процесс
образования понятий всюду один и тот же. Но что дело обстоит иначе, это явственнее всего
доказывается существованием разнороднейших пониманий сущности сложных психических процессов.
Естественно, что новая теория обычно считает все другие, прежние воззрения неверными, притом в
большинстве случаев только на том основании, что автор ее субъективно видит иначе, чем его
предшественники. Автор не принимает во внимание, что «психология», которую он видит, есть его
собственная психология и разве только еще психология его типа. Поэтому он ожидает, что для того
психического процесса, который служит ему объектом познавания и объяснения, может быть только
одно истинное объяснение, а именно то, которое подходит к его типу. Все остальные понимания — мне
хотелось бы сказать: все остальные семь пониманий, каждое в своем роде столь же истинное, как и его
собственное, — он считает заблуждением. Вследствие этого, заинтересованный в верности своей
собственной теории, он будет питать живое и с человеческой точки зрения вполне понятное
отвращение к установлению типов человеческой психологии, ибо от этого его собственное понимание
утратило бы примерно семь восьмых своей ценности и истинности; разве только если бы он оказался в
состоянии допустить наряду со своей собственной теорией еще семь других теорий того же самого
процесса, в качестве одинаково истинных, или, скажем так: по крайней мере еще хоть одну теорию, как
полноценную, наряду со своей.
Я вполне убежден в том, что естественный процесс, в высокой степени независимый от
психологии человека, может иметь только одно-единственное истинное объяснение. Я убежден точно
так же и в том, что сложный психический процесс, который нельзя замкнуть ни в какие объективно-
регистрирующие приборы, по необходимости может получить только то объяснение, которое он же сам
создаст в качестве субъекта, то есть строящий данное понятие только и способен создать понятие,
подходящее к тому психическому процессу, который он стремится объяснить. Но понятие только тогда
