 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
этих функций привычно господствует над другими, то формируется соответствующий тип. Поэтому я
различаю мыслительный, чувствующий, ощущающий и интуитивный типы. Каждый
из этих типов,
кроме того, может быть интровертным или экстравертным, смотря по своему отношению к объекту,
как это уже было описано выше. В своей предшествующей работе по вопросу о психологических типах я
не проводил еще такого различия, а отождествлял мыслительный тип с интровертным, а чувствующий с
экстравертным. При более глубоком проникновении такое смешение оказалось несостоятельным. Во
избежание недоразумения я попросил бы читателя не терять из виду проведенное здесь различение. С
тем чтобы достигнуть полной ясности в столь сложных вопросах, я посвятил последнюю главу этой
книги определению психологических понятий, употребляемых мной.
I. Проблема типов в истории античной и средневековой мысли
1. Психология классического периода: гностики, Тертуллиан, Ориген
Хотя психология существует с тех пор, как существует известный нам мир, но объективная
психология является достоянием недавних времен. К древней науке можно применить следующее
положение: субъективной психологии в ней тем больше, чем меньше психологии объективной. Поэтому
сочинения древних хотя и полны психологии, однако содержат очень мало объективно
психологического. В немалой мере это может быть обусловлено своеобразностью людских отношений в
древности и в Средние века. Античный мир отличался, если можно так выразиться, почти
исключительно биологической оценкой человека; это ярче всего выступает в античных привычках
жизни и в античных правовых отношениях. В Средние же века — поскольку тогда вообще говорили о
ценности человека — человеку давалась метафизическая оценка, которая возникла вместе с мыслью о
неутериваемой ценности человеческой души. Такая оценка является компенсацией по отношению к
античной точке зрения, но для личностной оценки — единственной оценки, способной
основоположить объективную психологию, — эта средневековая оценка столь же неблагоприятна, как и
античная, биологическая.
Немало людей думают, правда, что психологию можно написать и ex cathedra (в порядке
догматически авторитетного изложения). В наши дни большинство людей, конечно, убеждено, что
объективная психология должна прежде всего опираться на наблюдение и опыты. Такая основа была бы
идеальной, если бы она была возможна. Но идеал и цель науки заключаются не в том, чтобы давать по
возможности точное описание фактов — наука не может конкурировать с кинематографическими
снимками и фонографическими пластинками, — нет, цель, стремление и назначение науки заключаются
в постановлении закона, а закон есть не что иное, как сокращенное выражение для многообразных
процессов, имеющих, однако, нечто общее между собой. Таким образом, цель науки благодаря научному
пониманию возвышается над тем, что лишь опытно познаваемо; цель эта всегда останется продуктом
субъективной психологической констелляции исследователя, несмотря на всеобщую и доказанную
значимость. В образовании научных теорий и понятий заключается много личного и случайного.
«Уравнение» бывает не только психофизическим, но и психологическим, личным. Мы видим цвета, но
не видим длины световых волн. Этот общеизвестный факт никогда не следует терять из виду в вопросах
психологии. Воздействие личного «уравнения» (Gleichung) начинается уже во время наблюдений. Мы
видим в объекте то, что лучше всего могли бы увидеть внутри самих себя. Так, прежде всего «в чужом
глазу сучок мы видим, в своем не видим и бревна». В так называемой объективной психологии я не
доверяю принципу «чистого наблюдения», разве что смотришь через очки хроноскопа, тахистоскопа и
других «психологических» приборов. Таким образом, можно охранить себя также и от чрезмерного
избытка данных психологического опыта.
Но значение личного психологического «уравнения» выступает еще гораздо ярче тогда, когда
исследователь излагает подробно свои наблюдения, уже не говоря о понимании и абстрагировании
опытного материала! В психологии более чем где-либо неизбежно приходится ставить основное
требование, чтобы наблюдатель и исследователь были адекватны своему объекту в том смысле, чтобы
