 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
схватывают специфическую сущность понятия, уже в самой эмпирической определенности
которого действительно диалектически сочетаются такие структурные и операционные
характеристики, как аналитическая расчлененность и синтетическая целостность,
абстрагированность и конкретизированность, родовая общность и индивидуально-видовые
особенности. Поскольку однако, эта диалектическая многосторонность состава, включающая
совокупность взаимно противоположных свойств, берется здесь вне связи с той
пространственно-временной структурой, которая в единстве с модально-интенсивностными
характеристиками воплощает собственно психическую "ткань", или материал понятийных
образований, последние фактически оказываются без реального носителя. Органическая
целостность, о которой говорит Гегель, не скрепленная каркасом связной непрерывной
структуры и конкретного материала, формирующего ее, неизбежно обращается в фикцию.
Такая целостность превращается в набор символически фиксированных признаков, в котором
эта структура, по меткому выражению Ж. Пиаже, становится "линеаризованной". Иными
словами, если сформулировать это в терминах используемого здесь информационного
подхода, – она опускается на общекодовый уровень, т.е. перекодируется в линейную кодовую
последовательность и тем самым приобретает форму, которая является прямым объектом
уже не психологии и не диалектической логики, пытающейся схватить и удержать эту
целостность, а логики формальной или символической. Таким образом, как и в случаях
апелляции к логической и лингвистической семантике, сам по себе диалектико-логический
подход – поскольку вопреки его обоснованному поиску и конструктивному замыслу целостная
структура в нем все же фактически оказывается "рассыпанной" на составные части– ведет к
отрыву специфики понятийных образований от общих закономерностей организации
разноуровневых психических структур. Пограничный барьер, разделяющий допонятийную и
понятийную мысль, опять-таки оказывается концептуально не преодоленным. Суммируя все
сказанное, можно заключить, что здесь, у этого рубежа, действительно сложилась ситуация,
чрезвычайно близкая к коллизии идей, разыгрывающейся у нервно-психического и образно-
мыслительного сечений. Как и в этих двух случаях, здесь возникает фиктивная альтернатива,
на одном полюсе которой граница оказывается размытой, специфика утраченной и
допонятийный и понятийный уровни фактически отождествляются, а на другом полюсе уровни
размыкаются и искомая специфика понятийных структур фактически исключается из более
общих закономерностей организации познавательных психических процессов. При этом такой
отрыв от общих собственно психологических закономерностей приобретает наиболее явный
характер и свою крайнюю форму именно в трактовке природы понятийного мышления. Ранее
было показано, что в классических психологических концепциях уже по отношению к более
общим и элементарным, чем понятийное мышление, познавательным процессам имеет место
тенденция взаимообособлять их разные аспекты. Эта тенденция особенно проявляется в
отрыве психических структур от их "материала", подчиняющегося общефизическим законам
взаимодействия носителя этих структур с их объектом, и вместе с тем от механизма их
формирования, который, естественно, также выпадает из рассмотрения, поскольку он
органически взаимосвязан с материалом, лежащим в основе соответствующих психических
структур. Здесь, в области теории понятийной мысли, эта тенденция делает еще один
принципиальный шаг – линейная последовательность символически фиксированных
признаков понятия, составляющая объект логического исследования, обособляется не только
от исходного материала и механизма формирования искомых психических структур,
воплощающих в себе понятийные формы, но даже от самих психических структур,
выраженных прежде всего специфическими модификациями их самых общих
пространственно-временных компонентов.
Таким образом, на втором полюсе альтернативы понятийная форма, искомые особенности и
закономерности которой составляют предмет данного этапа исследования, оказывается
совершенно оторванной от тех общих принципов организации симультанных
пространственнопредметных психических структур, которые остались по ту сторону рубежа
между допонятийной и понятийной мыслью. Поскольку, однако, ни вариант отождествления
специфического с общим, ни вариант их разрыва не содержат путей решения задачи, которое
требует выведения специфики высшей частной формы из более общих закономерностей,
здесь есть, по-видимому, все основания сохранить ту же стратегию наведения
