 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
претендовал на это благодаря своей теории истории, устанавливавшей, между
прочим, способ расчленения моментов названной тотальности или образчики
социальной структуры. О теории истории можно судить только по
историческим материалам. Но можно ли в свете предыдущего анализа сказать
что-нибудь о намерениях, если не результатах, этого проекта?
Наш анализ указывает путь к понятийному осмыслению соотношения между
специальными общественными науками (типа лингвистики, экономики,
политики и т. д.), социологией, историей и такой обобщающей теорией общества, на
какую отважился марксизм. Если история есть прежде всего наука о «прошлом
особенном», а социология — о социальных отношениях, то разные специальные
общественные науки занимаются структурными условиями для реализации конкретных
типов социальной деятельности (т. е. порождающими комплексами в производстве
этих типов). Разумеется, при существующей взаимозависимости видов социальной
деятельности следует очень старательно избегать гипостазирования (возведения в
самостоятельные сущности) результатов такого конкретного анализа. Сверх того,
поскольку внешние условия могут быть внутренне связанными с порождающими
механизмами, действующими в конкретных областях общественной жизни,
специальные науки логически предполагают обобщающую науку, которая, согласно
преобразовательной модели, может быть только теорией истории. Если социологию
интересуют структуры, направляющие отношения, необходимые в определенные
исторические периоды для воспроизводства (и преобразования) определенных
социальных форм, то ее «объясняемые сущности» (explananda) всегда
специфичны; не может быть никакой «социологии-вообще», но только социология
социальных форм, имеющих конкретное историческое место. Таким образом,
социология подразумевает и специальные науки, и историю. Но реляционная
концепция требует, чтобы социальные условия для самостоятельных направлений
преобразующей деятельности, в которых заняты субъекты, были только отношениями
различных родов. А преобразовательная модель требует, чтобы все эти деятельности
были, по сути, производствами. Таким образом, точный предмет социологии — это
отношения производства (разных родов). И если такие отношения сами по себе
внутренне связаны и подлежат преобразованию, тогда социология должна либо
предусмотреть, либо занять место точно такой же обобщающей и исторической науки,
какой претендует быть марксизм. Прибегнув к кантовской метафоре
47
, скажем, что если
марксизм без детализированной социальной и исторической научной работы пуст, то
такая работа без марксизма (или какой-то подобной теории) слепа.
1.
См.: A Realist theory of science. Leeds. 1975. esp. Ch. 1 Sec. 4.
2.
Маркс К. Экономические рукописи 1857—1895 годов. Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 214.
3.
См., например: S h u t z A. Common-sense and scientific interpretations of human
actions//Collected Papers 1. The Hague. 1967; or “Problems of interpretative
sociology”, reprinted from The phenomenology of the social world. L., 1967//Ry an
A. (ed.). The Philosophy of social explanation. Oxford. 1973.
4.
Как это выявлено возможностью абсолютного идеализма в качестве он-
тологического основания для идеалистических социологии (часто, и с
требующей Доказательства необходимостью, сочетаемого в работе одного и
того же автора с индивидуализмом — например, у Вебера и Дильтея, или
коллективизмом — Например, у Дюркгейма или, скажем, Леви-Строса). См.
также: В е n t о п Т. Philosophical foundations of the three sociologies. L., 1977. P.
85. n. 11.
5.
См. характерную аналогию, проведенную Уоткинсом между
методологическим индивидуализмом в обществоведении и понятием механизма
в
физике: Ideal types and historical explanation, British Journal for the Philosophy of
