 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Образ жизни есть то, что предполагает и обусловливает деятельность, а деятельность
есть то, что предполагает и обусловливает образ жизни, т. е. здесь мы обнаруживаем
то, что предполагалось известным, и узнаем лишь формальное различие между образом
жизни и деятельностью как между непосредственным и опосредованным. Подобный
тавтологический характер рассуждения продиктован не логической ошибкой, не
дефектом мышления, а стремлением на первом этапе теоретического исследования
выделить из всеобщей взаимосвязи социальных явлений определенный предмет —
образ жизни, а это можно сделать лишь при помощи замкнутых конкретных
рассуждений. Правда, в пределах подобных замкнутых логических конструкций многого
нельзя объяснить, и в первую очередь — эмпирически очевидного факта развития образа
жизни. Исходя из определений деятельности, ее превращают в нечто самостоятельное,
и поэтому образ жизни становится производным. В силу того, что данные определения
выделены из явления, они полностью соответствуют ему, и поэтому образ жизни
может быть легко «выведен» и «обоснован» с помощью такого формального понятия.
Естественно, что образ жизни превратился бы в пустую фразу, если бы вместо того,
чтобы изучать виды деятельности в их единстве, придумывали для их объяснения
«образы».
Поэтому следует фиксировать такое отношение между образом жизни и
деятельностью, когда в качестве факторов, обусловливающих деятельность,
указываются моменты, отличные от тех, которые имеются в содержании деятельности.
Здесь образ жизни и деятельность различаются уже не как непосредственное и
опосредованное, а как то, что деятельность осуществляется постольку, поскольку в
содержании деятельности имеются моменты, отличные от содержащихся в образе
жизни. Указанное различие — фундаментальная сторона образа жизни — раскрывает
многообразие определений сущности деятельности. В этом плане образ жизни и
деятельность соотносятся между собой случайным и внешним образом, т. к. в каждом
фиксированном случае возникает проблема выделения из множества определений того,
которое обусловливает данную особенную деятельность.
Зафиксированное выше отрицательное соотношение образа жизни с самим собой
снимает внешний характер отношений между различными определениями
деятельности, утверждая необходимую связь между образом жизни и деятельностью.
Поскольку основанием этого единства служит невыводимая из теоретических положе-
ний фактичность, постольку образ жизни представляет собой ее обоснованное
производное. Иными словами, объяснение деятельности через имманентные формы ее
осуществления — это следствие того, что она есть род сущего и вместе с тем
пространство существования, и представляет собой не что иное, как ее категориальное
описание. С помощью понятия образа жизни многообразие проявлений деятельности
ставится под знак общего концептуального основания.
Изучая проявление образа жизни в тождестве и различии отдельных видов
деятельности, мы тем самым изучаем его самого. Образ жизни как отрицательное
отношение с собой есть реальная система различий субъектов, которая
актуализируется в процессе деятельности.
Как жизнь «соотносится с собой»?
Дело в том, что деятельностные различия субъектов образа жизни положены как
определенные деятельности, как моменты, стороны образа жизни. Это означает, в
частности, что различные деятельности изменяются по отношению друг к другу, и это
изменение не может быть безразличным, внешним для образа жизни. В той мере, в
какой изменяется одна деятельность, изменяется другая, и наоборот. Но отношение
деятельностей есть отношение субъектов. Поскольку различие в образе жизни
оказывается различием двух деятельностей, постольку оно является и различием двух
