Navigation bar
  Print document Start Previous page
 179 of 268 
Next page End  

Плоть мою, тлен страстей, 
Всю умертви! 
Пусть лишь горит ясней 
Семя любви!
Doktor Marianu
(восхищенно): 
О, владычица, молю: 
В шири неба синей. 
Соизволь, что я твою 
Тайну видел ныне! 
Соизволь, чтобы восторг, 
Крепкий в сердце мужа, 
Пред тобою я исторг, 
Вырвавши наружу! 
Крепки мы безмерно там, 
Где ты управляешь, 
И ты пламень сердца нам,
Кротостью смиряешь.
Мать, во славе без конца, 
Чистая девица, 
Богоравная, Творца 
Милостью царица!
Пороку недоступная. 
Ты внемлешь с снисхождением, 
Когда душа преступная 
Приходит с сокрушением, 
Когда б не так,— падение 
Кого б не погубило? 
И кто б достиг спасения 
Одной своею силою? 
Где те стопы, что устоят 
Или скользить не станут? 
А нежной лестию чей взгляд 
И слух чей не обманут?
Magna peccatrix
(St. Lucae VII, 36). 
Ради всей любви смиренной, 
У господних ног явленной, 
Ради слез, пролитых мной, 
Ради смешанных с слезой 
Мира струй благоуханных, 
Ради кос моих густых. 
Миро стерших с ног святых,—
Chorus mysticus:
Лишь женственность вечная
Нас к небу подъемлет!
Как я уже говорил, отсюда вовсе не следует, что религия зиждилась
исключительно на половых чувствах, так как такой взгляд был бы в такой же мере
односторонен, как и неверен. Происхождение религии базировалось, между прочим,
еще и на необъяснимой загадке смерти и бытия, на ощущении бессилия, на утешении
в горестях существования, на бессмертии души и пр. Но все же в религиозных
традициях и внешней показной стороне весьма крупную роль играли эти эротически-
половые основы, действовавшие возбуждающе не только на твердо верующего, но и на
вновь посвященного.
(Можно сравнить, например, нижеследующее поэтическое излияние: 
Возьми меня, собаку, за ухо, 
Брось мне кость милости 
И швырни меня, греховного болвана, 
На небо всепрощенья!
(Из книги песен Гернгутера).
Hosted by uCoz