 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
находиться почти в таком же положении, хотя и в ином проявлении, как и старая
дева, потерявшая объект своей особой привязанности. Очевидно, не только муж, но
и жена нуждается в общественной деятельности.
Мы еще раз считаем возможным подчеркнуть то обстоятельство, что libido
sexualis, вообще, у женщины нормальной, в особенности у девушки, находится под-
непосредственным влияением высшей психической любви. В любви девушки мы, в
качестве составляющих элементов, найдем сочетание из мечтательного увлечения
мужскою смелостью и силою его, с одной стороны, и жаждою любви и ласк — с
другой, готовности во внешнем выказать подчинение — и внутреннего владычества
через посредство любви. Пассивная роль женщины обусловливает исключительное
экзальтированное состояние, которое достигает пределов экстаза и не считается
уже с велениями ни рассудка, ни воли. Полюбив мужчину или отдавшись влиянию его
гипноза, увлеченная его смелостью или иными импонирующими ей качествами, она
падает в его объятья, следует за ним безотчетно и обнаруживает готовность на
все, не считаясь ни с какими сдерживающими началами. Любовь мужчины, отличаясь
большей интенсивностью и безудержностью, не одурманивает ему в такой степени
голову, как та же любовь — женщине. Должно поэтому приписать большую силу
чувству женщины, хотя ее роль и остается пассивной. Наши современные ухаживатели
понимают женщину лишь с самой грубой стороны, на что давно уже следовало бы
обратить внимание. Они близоруко видят проявление эротизма в том чистосердечном
увлечении девушки, которая, любя, отдается их страстному зову, и в этом они
склонны обнаружить лишь стремление у ее к совершению полового акта. А между тем
при первом соединении совершенно не может быть и речи об этом в подавляющем
большинстве случаев. Необходимо иметь в виду, что для девушки оно на первых
порах сопряжено с большими или меньшими болевыми ощущениями и вообще не
представляется для нее особенно заманчивым, иногда же и прямо кажется ей
отвратительным. Наблюдаются неоднократно случаи, когда девушка, отлично считаясь
со всеми последствиями своей слабости или даже став уже раз жертвой своей любви,
все же готова уступить желанию мужчины, даже не испытывая при этом и тени
наслаждения, а только для доставления радости полюбившему ее, для удовлетворения
желания того, кто сумел быть с ней достаточно ласковым. Мужчине, погрязшему в
чувственности и эгоизме, весьма трудно представить себе такого рода стоицизм,
такое пренебрежение интересами своего "я". Он смотрит на проявление женского
чувства с точки зрения своей собственной чувственности и легко таким способом
оправдывает свой поступок. Фауст и Гретхен в "Фаусте" Гете дают нам яркое
изображение такого отношения:
Seh ich dich, bester Mann, nur an,
Weiss nicht, was mich nach deinem Wilien treibt
Ich habe schon so viel fur dich getan,
Das mir zu tun fast nichts mehr ubrig bleibt!
(Едва тебя, мой милый, вижу я,
Как вся к тебе летит душа моя,
И сколько уж тебе я отдала,
Что больше дать уж, право б, не могла!)
Вникнув в эти отношения, можно дать достойную оценку той низости, которою
проникнуты наши общественные взгляды во всем их проявлении, применительно к
жизни женщины. При наличности у мужчин другого представления о женщине, они не
соблазняли бы девушек столь легкомысленно, с тем, чтобы, надругавшись над ними,
оставить их на произвол судьбы. Яркая несправедливость наших нравов и
господствующих в этой области законов удержала бы их, быть может, от ряда
необдуманных поступков. Здесь мы имеем дело, конечно, с настоящей любовью, а не
с таким случаем, когда женщина, недостойная от природы или же получившая
соответствующее воспитание в руках мужчин, занимается денежной эксплоатацией
любовного чувства. Здесь же мы не будем касаться и эротизма у женщин, который
многим, без сомнения, свойственен, особенно женщинам, вкусившим уже от опыта
половой любви. Но можно утверждать, что имеется достаточное количество женщин,
охотно изменяющих своим мужьям, имеющим дело с дон-жуанами и все же не только не
испытавших никакого libido sexualis, но даже и orgasmus venericus. Они отдают
себя на позор, теряют свое состояние, лишаются уважения людей и собственной
семьи и при этом самоотверженно продолжают любить тех людей, которые находят для
себя приятным издеваться над ними. И, оставшись покинутыми, несчастными, падшими
женщинами, они ведь, в сущности, представляют собою лишь жертвы своего
слабоволия, продукт недобросовестного внушения со стороны мужчины — и при
наличности другого влияния, они могли бы быть честными и примерными женами. В
