 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Звука собственного голоса ей было недостаточно. На кухне пело радио "Ультра", в
комнате бубнил телевизор, а в спальне - магнитофон. И все это было музыкальным
фоном к двухчасовому разговору по телефону с подругой, во время которого мое
счастье мигрировало по квартире с трубкой радиотелефона в руках. И не дай бог
было переключить канал! Выяснялось, что именно эту рекламу "Тампакса"
разработал муж ее подруги, служивший в рекламном агентстве, и поэтому именно
ее она должна еще раз посмотреть, чтобы сказать ей свое мнение. И вообще она
заглатывала телевидение целиком. Попытка сменить программу хотя бы на время
рекламы вызывала у нее головокружение и мигрень не короче трех дней.
Моя любимая распространялась по квартире со скоростью наводнения. Любая
свободная плоскость на уровне глаз и выше заставлялась статуэтками и
подсвечниками, любой стол и подоконник украшался вазочками и салфетками. Мои
книги испуганно забились по дальним углам. Любой стул и кресло завешивались
халатами и колготками. Сесть так, чтобы тут же не подскочить от крика "Помн¸шь!
Я только погладила!" мне удавалось только в единственное кресло перед
телевизором. И то лишь потому, что я его ревностно охранял. А стул на кухне
пришлось заменить табуреткой, чтобы на спинке ничего не висело. На нее можно
было спокойно сесть, согнав кота, которого она подобрала на улице на третий день
нашей совместной жизни.
Она свято блюла заветы Ленина: "Социализм - это учет". И пусть социализм
кончился, учет и контроль были постоянны. "Почему ты приехал с работы на
восемь минут позже обычного? Кто тебе сейчас звонил? Кому ты сейчас звонил?
Куда делись те пятьдесят рублей, которые я тебе дала позавчера на обед? А что
было на первое? А вчера ты сказал, что рассольник... Где ты обедал?"
Она оказалась способна часами лежать в ванной. Пустой холодильник и
заржавевший от безделья пылесос этому не мешали. Фирма "Проктер и Гэмбл"
вычеркнула нас из списка потенциальных покупателей "Комета". Зато по
потреблению пен, гелей, шампуней, кондиционеров, бальзамов, кремов и
косметических сливок наша квартира с появлением моей милой легко обогнала
небольшую европейскую страну вроде Словении.
Она постоянно таскала у меня бритвенные станки. Да, она тоже брила волосы,
причем в таких местах, где это не пришло бы в голову ни одному нормальному
человеку. Да и занимало у нее не десять минут, как у меня утром, а два часа, два
станка и пузырек специального крема, на который хватало денег всегда. Между
сеансами бритья волосы отрастали и кололись.
У нее в памяти жило специально устройство, привязывавшее каждый день
календаря к какому-нибудь событию, по ее мнению знаменательному. Запомнить
день ангела у шурина ее школьной подруги, который жил с ними в одном дворе, я
не мог никогда. Хорошо хоть не менялся ее собственный день рождения. Впрочем,
в отличие от года, поэтому я каждый раз попадал впросак.
Она даже не пыталась планировать наш бюджет. Просто ежемесячно собирала все
деньги в кучку и тратила их по своему усмотрению. Две недели мы объезжали
магазины косметики и трикотажа, а оставшиеся две недели питались картофельным
пюре.
