 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
154
сформулировали в виде лозунга: "Лучше быть свободным, чем пленным, но лучше — пленным,
чем мертвым!"
Советский Союз.
Деятельность по разложению личного состава вооруженных сил и гражданского населения в то
время именовалась в СССР политической работой.
Ее осуществляли специальные отделения и отделы, входившие в состав всех политических
органов Красной Армии.
Советские органы спецпропаганды (т.е. психологической войны) пришли к успеху далеко не
сразу. В сложнейших предвоенных и военных условиях они совершили много ошибок. Последние
обусловили слабость политической пропаганды на войска и население фашистской Германии в
первые два года войны.
Во-первых, в то время существовало пренебрежительное отношение к политической
пропаганде в отношении врага. Многие командиры и даже политработники РККА считали, что
единственным убедительным аргументом для переубеждения противника может быть лишь
вооруженная сила.
Во-вторых, имела место недостаточная укомплектованность органов специальной пропаганды,
практически отсутствовал сколько-нибудь значительный опыт их работы, а уровень подготовки
специалистов был недостаточным.
В-третьих, серьезные недостатки были присущи содержанию информационно-пропагандистских
материалов. Они отличались декларативностью, схематизмом, надуманностью, слабой
аргументированностью, отставанием от хода боевых действий, ориентацией в основном на
классовое сознание военнослужащих противника.
Полностью игнорировался такой важный фактор, как влияние на них фашистской идеологии.
Многие листовки, радио— и звукопередачи ограничивались голыми призывами типа таких: "Стой!
Здесь страна рабочих и крестьян" или "Не стреляй в своих братьев — русских рабочих и крестьян!"
Они абсолютно не действовали на гитлеровских солдат, воспитанных в духе презрения к
народам "низшей расы". Кроме того, существовала тенденция переоценивать слабые стороны
немецкой армии и недооценивать ее сильные стороны.
В-четвертых, некоторые политические органы, организуя пропаганду на противника,
значительно преувеличивали его потери и тем самым подрывали доверие к советской пропаганде
в целом. Так, одна листовка сообщала, что за месяц войны против СССР Германия якобы
потеряла 1,5 миллиона человек. В других утверждалось, что два месяца боевых действий стоили
вермахту 2-х миллионов человек.
В-пятых, не отличалась разнообразием пропаганда путей выхода из войны. В большинстве
случаев все ограничивалось требованиями прекратить сопротивление, сложить оружие. Призыв к
сдаче в плен и пропуск имелся практически в каждой советской листовке. Однако подобные
предложения уместны только тогда, когда солдаты и офицеры оказываются в тяжелом положении,
несут большие потери, окружены — тогда плен начинает казаться им единственным разумным
способом сохранить свою жизнь. Если же противник находится в стабильной обороне, обходится
без заметных потерь, призыв сдаваться в плен не имеет никакой силы. На практике дело доходило
до того, что горе-пропагандисты убеждали сдаваться в плен даже наступающие немецкие части.
Вот яркий пример глупой советской пропаганды начального периода войны, который приводит
писатель Игорь Бунич в своей документальной книге "Таллиннский переход":
"Почти на каждой стене желтели плакаты, присланные из Главпура ВМФ, на которых
молодой улыбающийся красноармеец в лихо заломленной пилотке, с винтовкой, небрежно
повешенной на плечо, вел за длинный язык немца с выпученными от ужаса глазами под
массивной рогатой тевтонской каской. Плакат был снабжен стихами:
Хвастал немец: возьму Таллинн!
Хвастунишку мы поймали, Оторвем ему язык, Чтобы хвастаться отвык!
Адмирал (В.Ф. Трибуц, командующий Балтийским флотом — В.К.) поморщился. Его всегда
удивляло, что за умники сочиняют подписи к плакатам, которые, не принося никакой пользы,
только раздражают личный состав".
(Как известно, советские войска, понеся большие потери, оставили столицу Эстонии в августе
1941 года, а на переходе из Таллинна в район Кронштадт-Ленинград погибли более 50 боевых
кораблей и гражданских судов).
В-шестых, дискредитация военно-политического руководства Германии была просто абсурдной,
ибо сводилась к изображению его представителей какими-то сказочными чудовищами. Может
