 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
1994). Исходя из теории Дарвина, «природа« слепа и равнодушна к своим детям. Для нас с вами,
разумных существ, использование примеров из природы для оправдания собственных осознанных
решений есть не что иное, как обманчивая рационализация, ужасная ошибка. В природе можно найти
примеры почти любой социальной системы или паттернов поведения индивида, но это не означает,
что они являются желательными или приемлемыми для человека. Например, кто захочет в качестве
идеальной диеты употреблять в пищу навозных жуков? Из-за неверного использования эволюционной
теории так называемыми социальными дарвинистами и некоторыми фашистскими идеологами идея
генетического детерминизма стала ассоциироваться с биологическими подходами к поведению.
Идея генетического детерминизма такова: «Гены определяют предназначение в жизни» (Wright,
1994). Согласно этой точке зрения, качества всех людей, хорошие или плохие, таланты или их
отсутствие «заложены» в геноме. Многие считали, что приложение к человеку биологических
принципов было вариантом доказательства доктрины генетического детерминизма и поддержания status
quo. Однако в то время как социальные дарвинисты, евгенисты и им подобные приспосабливали
теорию эволюции для своих собственных целей, точка зрения генетического детерминизма была во
многом верна. К сожалению, описанные выше злоупотребления привели в науке к чрезмерному уклону
в сторону внешнего средового детерминизма.
Внешний средовой детерминизм
Внешний средовой детерминизм [environmentalism], доведенный до крайности, утверждает, что
поведение формируется исключительно приобретенными ассоциациями и подкрепляющими
событиями. В психологии эта точка зрения отражена во взглядах бихевиоризма, начало которому
положил русский ученый И. П. Павлов. В Америке идеи этого учения развивали Джон Уотсон, а затем (с
позиций прагматики) Б. Ф. Скиннер. Удачное применение теории Павлова — разработка техники
систематической десенситизации, при помощи которой удавалось справляться с дезадаптивными
ассоциациями, проявляющимися в виде фобий. Оперантный ситуационный подход Скиннера,
основанный на подкреплении желаемого поведения, показал себя как эффективный метод
формирования определенного поведения у различных животных. У людей он успешно применялся в
целях обучения умственно отсталых навыкам самообслуживания. Несмотря на практические заслуги
поведенческих техник, бихевиористы не произвели революции в поведении индивида, а следовательно
— и в обществе, как это представлял себе Скиннер. Неудача произошла не из-за недостатка
экспериментов. Множество людей притягивал механистический и в чем-то очень упрощенный подход
бихевиоризма к поведению, и многие горячо верили в утверждение Скиннера о том, что мы можем
построить идеальное общество, если будем уверены, что подкрепляем только «правильное» поведение.
Понимание ограниченности бихевиоральных подходов к формированию поведения наступило в 1950-
60-х годах, когда мечты о скиннеровской утопии стали постепенно умирать. Самым крупным
недостатком бихевиоризма оказалась не его практическая сторона (которая, напротив, была наиболее
сильным звеном), а полная неспособность объяснить человеческое поведение. Бихевиоризм избрал
идеологическую позицию, которая и обусловила его неизбежный провал с того момента, как это учение
отмежевалось от биологии, утверждая, что биологические принципы неуместны в толковании
поведения. Это все равно, как рыба заявила бы, что вода не имеет отношения к ее существованию.
Антропология тоже пошла по ложному пути, придерживаясь мнения, что поведение человека —
абсолютно податливый материал и что культура, в которой живет человек, полностью формирует его
личность (Allman, 1994). Основоположниками культурного релятивизма были Франц Боас и Маргарет
Мид. Эта точка зрения, впервые высказанная Боасом, была отчасти реакцией на взгляды,
господствовавшие в высших научных кругах в середине столетия. В то время многие ученые Европы и
Америки полагали, что можно составить иерархию культур по уровню развития от низкой до высокой
(на самом высоком месте, конечно, стоял «цивилизованный Запад»). Защищая равноправное отношение
к культурам, Франц Боас способствовал развитию этической целостности и самой антропологии как
науки. По сравнению с расизмом и идеями культурного превосходства, антропология была значительно
более объективной. К сожалению, пытаясь отмежеваться от культурного шовинизма XIX века,
