 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
проявлять диагностируемое тревожное расстройство.
Точно так же уязвимость генофонда может являться причиной индивидуальных личностных
различий. Так, один человек может замирать при виде опасности, другой — нападать, третий —
избегать любых потенциальных источников опасности. Эти различия в поведении или стратегиях,
любая из которых может иметь ценность для выживания в некоторых ситуациях, отражают
относительно устойчивые характеристики, которые типичны для определенных «типов личности» (Beck
et al., 1985). Чрезмерное развитие этих паттернов может вести к расстройству личности; например,
избегающее расстройство личности может отражать стратегию ухода от любой ситуации,
предполагающей возможность социального неодобрения.
Почему мы применяем термин «стратегия» к характеристикам, которые традиционно назывались
«чертами личности» или «паттернами поведения»? Стратегии в этом смысле могут рассматриваться как
формы запрограммированного поведения, предназначенного для обслуживания биологических целей.
Хотя этот термин подразумевает наличие сознательного, рационального плана, он используется здесь
скорее не в этом смысле, а в том, в котором его используют этологи, чтобы обозначить стереотипные
формы поведения, которые способствуют индивидуальному выживанию и воспроизведению себе
подобных (Gilbert, 1989). Эти паттерны поведения могут рассматриваться как имеющие конечной целью
выживание и размножение: «репродуктивная эффективность» или «включающая пригодность». Эти
эволюционные стратегии были описаны 200 лет назад Эразмом Дарвином (Darwin, 1791; цит. по: Eisely,
1961), дедом Чарльза Дарвина, как выражение голода, жажды и чувства безопасности.
Хотя организмы не знают окончательной цели этих биологических стратегий, они сознают
субъективные состояния, которые отражают их образ действий: голод, опасение или сексуальное
возбуждение, а также награды и наказания за их удовлетворение или неудовлетворение (удовольствие
или боль). Мы хотим есть, чтобы снять острое чувство голода, а также чтобы получить удовлетворение.
Мы вступаем в сексуальные отношения, чтобы уменьшить сексуальную напряженность и получить
наслаждение. Мы «связываемся» с другими людьми, чтобы уменьшить одиночество, а также получить
удовольствие от дружбы и близости. В общем, когда мы испытываем внутреннее давление,
побуждающее нас удовлетворять некоторые сиюминутные желания типа получения удовольствия и
уменьшения напряженности, мы можем, по крайней мере до некоторой степени, достигать
долговременных эволюционных целей.
У людей термин «стратегия» может аналогично применяться к формам поведения, которые
могут быть либо адаптивными, либо дезадаптивными, в зависимости от обстоятельств. Эгоцентризм,
дух соперничества, эксгибиционизм и избегание неприятных переживаний вполне могут быть
адаптивны в одних ситуациях, но чрезвычайно дезадаптивны в других. Так как мы можем наблюдать
только видимое поведение других людей, встает вопрос о том, как наши сознательные внутренние
состояния (мысли, чувства и желания) связаны со стратегиями. Если мы исследуем когнитивные и
эмоциональные паттерны, то видим определенные отношения между некоторыми убеждениями и
установками, с одной стороны, и поведением — с другой.
Один из способов проиллюстрировать эти отношения состоит в том, чтобы исследовать
чрезмерно развитые процессы, наблюдаемые у людей с различными расстройствами личности, и
сравнить определенные типичные отношения, связанные с этими расстройствами, с соответствующими
стратегиями. Как показано в табл. 2.1, можно продемонстрировать типичное отношение, связанное с
каждым из традиционных расстройств личности. Можно заметить, что определенные стратегии,
представляющие собой специфическое расстройство, логически вытекают из этого характерного
отношения.
Эта таблица, так же как соответствующие таблицы в главе 3, не включает пограничное и
шизотипическое расстройства личности. Эти два расстройства, в отличие от других расстройств, не
обнаруживают отличительного набора убеждений и стратегий. При пограничном расстройстве,
например, может отмечаться широкое разнообразие типичных убеждений и паттернов поведения,
которые являются характерными для широкого диапазона расстройств личности. Это расстройство
можно выявить по характеристикам, больше относящимся к «дефициту эго», чем к определенному
содержанию убеждений. Шизотипическое расстройство более точно характеризуется особенностями
мышления, чем конкретным содержанием.
Первая колонка в табл. 2.1 содержит список расстройств личности; во второй представлено
соответствующее отношение, лежащее в основе поведения; в третьей колонке указано соотношение
между определенным поведенческим паттерном расстройства личности и стратегией. Вполне логично,
что зависимое расстройство личности, характеризующееся привязчивостью, основано на опасении быть
