 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
169
творческие достижения не соответствуют друг другу, и что он
вполне может добиться большего, если только приложит к этому
усилия. С этой целью она (как потом сама призналась) разрабо-
тала целую стратегию поведения, направленную на усиление
творческой активности мужа. Она начала систематически спе-
циально «бить» по «больным точкам» личности мужа, постоянно
намекая на его творческую импотенцию, что он как актер не со-
стоялся, что то, что он выполняет на работе, не имеет к искусству
никакого отношения, что если он не состоялся как актер, как
профессионал – то это значит, что он не состоялся как мужчина,
что настоящий мужчина не может довольствоваться вторыми мес-
тами на работе и т.д. и т.п. Причем она это делала совершенно
сознательно, будучи уверенной, что подобное поведение, в конце
концов, приведет к положительным результатам, муж станет бо-
лее активным и добьется того, чего бы ей хотелось.
Когда они обратились ко мне, у мужа уже была разверну-
тая клиника неврастении с элементами психастении и депрессии
(причем жена сама была вынуждена искать для него психиатриче-
ской и психотерапевтической помощи), семья была на гране
распада, а муж уже собирался уходить со своей работы.
Таков результат внешней «активизирующей» детерминации.
Душевные страдания, которые жена причинила своему супругу во
время этого «стимулирующего» эксперимента, с трудом поддают-
ся описанию. Он полностью утратил сон, в его поведении, вместо
ожидаемой активности и гибкости, начали резко преобладать чер-
ты пассивности, ригидности, застреваемости, психастеничности,
тревожной мнительности, появились идеи самообвинения и са-
моуничижения, постепенно стала нарастать общая астеническая
симптоматика, появился депрессивный фон и суицидальные
мысли.
На этом примере мы можем наглядно рассмотреть, как по-
пытка идентификации со стороны жены, своего мужа с тем и
чем, кем и чем он ни в коей мере не являлся, привела глубоко-
му кризису аутентичности – полной потере себя и утрате смысла
жизни.
4
