 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
306
Крисиз аутентичности с его неизбежными требованиями пе-
рестройки всего стереотипа бытия несомненно предъявляет по-
вышенные требования к адаптационным ресурсам личности. И ад-
диктивное поведение в ряде случаев является примером патоло-
гической адаптации и патологической защиты.
Нам удается наблюдать клинические случаи, когда лич-
ность, будучи не в силах соответствовать собственным пред-
ставлениям или представлениям окружающих о своем «должном»
уровне личностного функционирования, использует алкоголиза-
цию и другие формы субстанционного аддиктивного поведения
как «объяснительный» и защитный механизм. «Я не достиг того,
что хотел сам, или того, что хотели окружающие меня люди, не
потому что не смог, а потому, что пью и(или) болею». У самого
человека и окружающих его людей создается впечатление, что
во всем виноват алкоголь, что достаточно ликвидировать этот
фактор и ожидаемое всеми развитие пойдет своим чередом. Одна-
ко это не так. Развитие часто уже невозможно, поскольку исчерпан
личностный потенциал, а алкоголь в этой ситуации является не
столько защитой от мучительных переживаний, связанных с кри-
зисом аутентичности (в связи с его седативым и атарактическим
эффектом), сколько защитой от осознания внутри себя, защитой
от осознания другими собственного несоответствия, собственной
импотенции, собственной инволюции.
Этот ловкий маневр иногда настолько удачен, что и сама
личность и все окружающие ее люди (и даже лечащие врачи) ис-
кренне уверены, что вся проблема заключена в алкоголе, что сто-
ит убрать этот фактор, стоит «вылечиться», и ожидаемый процесс
личностного развития пойдет своим чередом. Но это не так.
Если мы попытаемся в таких случаях только вылечить за-
висимость от алкоголя и (не дай бог) вылечим ее успешно, мы
можем ожидать возникновения более деструктивных форм деви-
антного поведения, и в частности, описанного выше суицидаль-
ного поведения.
При успешном лечении в лучшем случае происходит транс-
формация субстанционных форм аддиктивного поведения в дру-
гие менее патологические несубстанционные формы аддикций
