 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
закрой дверь». Никто не встал, чтобы помочь ребенку, и никто не освободил ее от этого поручения. С
другой стороны, не было и нетерпения, ибо в конце концов ребенок был совсем маленький. Старики
важно сидели в ожидании, пока девочка не достигла цели и ее дедушка степенно не поблагодарил ее.
Предполагалось, что ей бы не дали задания, если бы она не могла его выполнить, а раз оно дано, она
обязана выполнить его сама, без посторонней помощи, как если бы была взрослой женщиной.
Существенным моментом такого детского воспитания является то, что ребенка с младенчества
непрерывно приучают к ответственному участию в социальной жизни, хотя, в то же самое время,
предполагаемые этим подходом задания адаптируются к его возможностям. Контраст с нашим
обществом очень велик. Ребенок не вносит никакого трудового вклада в наше индустриальное
общество, кроме как конкурируя со взрослым; его работа соизмеряется не с собственной силой и
ловкостью, а с точно выверенными производственными требованиями. Даже когда мы хвалим
достижения ребенка в работе по дому, нас оскорбляет, если такую похвалу истолковывают как явление
одного порядка с похвалой взрослых. Ребенка хвалят, потому что родители чувствуют старание с его
стороны, независимо от того, хорошо ли, по взрослым меркам, выполнено задание или нет, и поэтому
он не приобретает никакого разумного эталона для измерения своих достижений. Торжественность
семьи индейцев из племени шейеннов, устраивающей праздничную церемонию из-за первой охотничьей
добычи (дрозда-рябинника) маленького мальчика, далека от нашего обычного поведения. При
рождении мальчику дарили игрушечные лук и стрелу, а начиная с того времени, как он мог играть -
пригодные для стрельбы и подходящие по росту лук и стрелы, которые специально делались для него
главой семьи. Животных и птиц мальчик узнавал в ранжированной последовательности, начиная с тех,
кого легче всего было добыть; и когда он приносил свою первую добычу каждого вида, его семья
должным образом праздновала это событие, принимая его вклад столь же серьезно, как и бизона,
добытого его отцом. Когда он, наконец, убивал бизона, то это была только заключительная ступень
подготавливающего к взрослой жизни детства, а не новая взрослая роль, с которой его детский опыт
находился бы в противоречии.»
В таком случае становится ясно, что выдвигаемые в нашей культуре теории игры, которые берут
за основу предположение, будто и у детей игра определяется через противопоставление труду, являются
фактически лишь одним из многих предубеждений, вследствие которых мы лишаем наших детей
раннего источника чувства идентичности.
У «примитивов» это обстоит иначе. Их культуры эксклюзивны. Их образ человека начинается и
заканчивается идеей сильного сиу или чистого юрок, причем в строго очерченных сегментах природы.
В нашей цивилизации образ человека расширяется. По мере того как этот образ становится более
индивидуированным, он обнаруживает тенденцию к включению несчетного числа людей в новые
регионы, государства, континенты и классы. Новые синтезы экономической и эмоциональной
безопасности люди ищут в образовании новых национальных и социальных организаций, основанных
на более инклюзивных идентичностях.
Примитивные племена напрямую связаны с источниками и средствами производства. Их орудия
труда суть наставки к органам тела, а их магия - проекция представлений о собственном теле. Дети в
этих группах принимают непосредственное участие в повседневной работе и занятиях магией. Человек
и среда, детство и культура могут изобиловать опасностями, однако все это - один мир. Такой мир
может быть маленьким, но он культурно когерентен. С другой стороны, экспансивность цивилизации,
наряду с ее стратификацией и специализацией, делают невозможным для детей включение в их эго-
синтез чего-то большего, чем отдельные сегменты того общества, которое релевантно их
существованию. Сама история стала проходящей средой обитания, к которой надлежит
приспосабливаться. Машины, уже далеко не являющиеся только инструментами и расширителями
физиологических функций человека, предопределяют целым организациям людей выполнять функции
приставок и расширителей технических устройств. У некоторых классов детство становится
изолированной частью жизни со своим собственным фольклором и литературой.
Однако изучение современных неврозов указывает на важность этого лага
[Лаг - разрыв во
времени между двумя явлениями или процессами, находящимися в причинно-следственной связи. -
Прим. пер.] между воспитанием детей и социальной действительностью.
По нашему убеждению, неврозы содержат в себе бессознательные и тщетные попытки
приспособиться к гетерогенному настоящему с помощью магических представлений более гомогенного
прошлого, фрагменты которого все еще передаются через воспитание ребенка. А механизмы
приспособления, некогда способствовавшие эволюционной адаптации, племенной интеграции, кастовой
объединенности, национальному единообразию и т. д., в индустриальной цивилизации остаются не у
