 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
свойственных организму. Здесь пойдет речь об организме как процессе, а не вещи, ибо мы имеем дело с
особенностями гомеостаза живого организма, а не с патологическим материалом, который можно было
бы продемонстрировать, сделав вскрытие или приготовив срез для анализа. Наш пациент страдал
соматическим нарушением, вид и сила которого предполагают возможность
патологического
раздражения (анатомического, токсического или иного происхождения) головного мозга. Такое
повреждение мозга не было локализовано, однако мы должны спросить себя, каким бременем его
наличие легло бы на жизнь этого ребенка? Даже если бы удалось доказать существование подобного
повреждения, оно составляло бы лишь потенциальное, хотя и необходимое условие судорожного
припадка. Вряд ли его можно считать причиной конвульсий, ибо, мы должны признать, многие живут с
подобной церебральной патологией без всяких припадков. Тогда повреждение мозга, вероятно, просто
способствует разрядке напряжения (независимо от его источника) в мощных судорожных припадках. В
то же время мозговая травма служит непрерывно существующим напоминанием о пункте внутренней
угрозы - низкой толерантности к напряжению. Такая внутренняя угроза, можно сказать, снижает порог
ребенка относительно внешних воздействий, особенно тех, что кроются в раздражительности и тревогах
родителей, защита которых так нужна ему именно вследствие внутренней угрозы. Тогда послужило ли
поражение мозга причиной изменения темперамента мальчика в сторону большей нетерпимости и
раздражительности, или его раздражительность (разделяемая с другими родственниками по принципу
маятника) сделала повреждение мозга более значимым, чем оно могло быть у мальчика иного типа,
жившего среди других людей, - это лишь один из многих полезных вопросов, ответа на который нет.
Все, что мы можем сказать, сводится поэтому к следующему. В период кризиса «конституция»
Сэма, так же как его темперамент и возрастная стадия развития обладали общностью своих
специфических тенденций - все они конвергировали в направлении интолерантности к ограничениям
локомоторной свободы и агрессивной экспрессии.
Но в таком случае потребности Сэма в мышечной и психической активности не носили
исключительно физиологического характера. Они составляли важную часть развития его личности и
поэтому относились к его защитному снаряжению. В опасных ситуациях Сэм прибегал к тому, что мы
называем механизмом «контрфобической» защиты: когда он пугался, то нападал, а когда сталкивался с
известием, от которого другие предпочли бы уклониться (чтобы лишний раз не расстраиваться), то с
тревожной настойчивостью задавал вопросы. Эти способы защиты, в свою очередь, основательно
подкреплялись санкциями его раннего социального окружения, где он вызывал наибольшее
восхищение, когда бывал предельно груб и ловок.
Тогда при некотором смещении фокуса оказывается, что многое из первоначально занесенного в
перечень составных частей его физиологического и психического склада относится ко вторичному
процессу организации, который мы назовем организацией жизненного опыта в эго индивидуума.
Как
будет видно из дальнейшего подробного обсуждения, этот центральный процесс охраняет
когерентность и индивидуальность опыта тем, что: а) подготавливает индивидуума к ударам, грозящим
ему от разрывов непрерывности как в организме, так и в среде; б) дает возможность предвидеть как
внутренние, так и внешние опасности, и в) интегрирует его дарования и социальные возможности.
Таким образом, этот процесс обеспечивает конкретному человеку чувство когерентной
индивидуации и идентичности, а именно, ощущение, что он является собой, что у него все хорошо и он
на пути к тому, чтобы стать таким, каким другие люди, при всей их доброте, требуют от него быть. Наш
маленький мальчик явно старался стать смышленым задирой и приставалой, то есть принять роль,
которая прежде имела успех перед лицом опасности (в чем он убедился сам), а теперь (как он опять-
таки сам обнаружил) провоцировала угрозу. Мы уже показали, как события в окрУге и дома временно
обесценили эту роль (хорошо готовившую его к взрослой роли еврейского интеллектуала). Такое
обесценивание приводит к нарушениям контрфобической защитной системы: в тех случаях, когда
«контрофобик» не может нападать, он чувствует себя открытым для нападения и ожидает, или даже
провоцирует его. В случае Сэма «атака» велась из соматического источника.
«Роли», однако, вырастают из третьего принципа организации -
социального. Человек всю
жизнь, от первого толчка in utero до последнего вздоха, формируется в обладающих географической и
исторической когерентностью группировках: семье, классе, общине, нации. Будучи всегда организмом,
эго и членом общества, он постоянно включен во все три процесса организации. Его тело подвержено
действию боли и напряжения, эго - действию тревоги, а как член общества, он чувствителен к страху,
исходящему от группы.
Тут мы подходим к нашим первым клиническим постулатам. То, что не существует тревоги без
соматического напряжения, кажется очевидным сразу; но мы также должны усвоить, что не существует
