 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
случае, кем еще он может стать, кроме как ребячливым джойнером
[Членом различных клубов и
организаций, как правило, несерьезного характера. -
Прим. пер.] или циничным мелким боссом,
пытающимся выведать «секреты» боссов покрупнее, - или же невротиком, психосоматическим
больным?
Тогда ради своего эмоционального здоровья демократия не вправе позволить существующему
положению дел развиться до такой стадии, когда смышленая, гордая своей независимостью и горящая
инициативой молодежь должна оставлять вопросы законодательства, права и международных
отношений, не говоря уже о проблемах войны и мира, на долю «посвященных» и «боссов»..
Американская молодежь способна в полной мере обрести свою идентичность и жизнеспособность лишь
полностью сознавая автократические тенденции в этой и любой другой стране, когда они то и дело
всплывают на поверхность из глубин меняющейся истории. И не только потому, что политическая
совесть не может регрессировать без катастрофических последствий, но и потому, что политические
идеалы составляют неотъемлемую часть развития в структуре совести, которое, при их игнорировании,
неизбежно ведет к нездоровью.
Когда мы рассматриваем вопрос о том, каковы неизбежные последствия специфических
опасностей, угрожающих эмоциональному состоянию американского народа, наше внимание
привлекают две тенденции - «мамизм» и «боссизм», которые узурпировали место патернализма:
«мамизм» в альянсе с автократической суровостью нового континента, а «боссизм» в союзе с
автократией машины и «машин».
Психиатрическое просвещение начало разоблачать свойственный американцам предрассудок,
будто для того чтобы управлять машиной, нужно самому стать машиной, а чтобы воспитать хозяев
машины, необходимо механизировать импульсы детства. Но хорошо бы еще уяснить, что гуманизация
раннего детства в том виде, как ее проводят просвещенные акушеры и педиатры, должна иметь своего
двойника в политическом омоложении. Стоящим у власти мужчинам и женщинам нужно приложить
все силы, чтобы преодолеть прочно укоренившуюся концепцию, будто человек, ради собственного
блага, должен быть подвержен воздействию «машин» в политике, бизнесе, образовании и даже
развлечениях. Американские юноши глубоко верят в действительно свободное предпринимательство;
при средней уверенности они предпочитают рискнуть один раз по-крупному, чем сто раз рисковать по
мелочам. Сам факт, что по той же самой причине они не замышляют бунта (так как, по-видимому,
опасаются тех, кто заставил бы замолчать их источники информации), обязывает нас защищать
молодежь против положения дел, которое может их жесты свободных людей заставить казаться
притворными, а их веру в человека сделать иллюзорной и бездейственной.
Вопрос нашего времени заключается в том, каким образом наши сыновья могут сохранить
свободу и разделить ее с теми, кого они должны считать равными исходя из новой технологии и более
универсальной идентичности? В связи с этим, власть имущим совершенно необходимо отдать
абсолютный приоритет (над прецедентом и обстоятельствами, конвенцией и привилегиями)
единственному усилию, которое может сохранить демократическую страну здоровой: попытке
«призвать потенциальный интеллект молодого поколения» (Паррингтон).
Я представил несколько эскизных набросков дилеммы внуков тех, кто добился всего
собственными силами, внуков самих повстанцев. В других странах молодежь до сих пор вовлечена в
первые фазы революции против автократии. Давайте обратимся к некоторым из исторических проблем
юношества в таких странах.
[Что в то время вызывало у меня опасение, если судить по некоторым
наиболее темным пассажам этой главы? Я полагаю, внутренний раскол между моралью повседневного
существования, идеологиями политической жизни и безжалостным диктатом современной
сверхорганизации. Что касается боссов, то по крайней мере в этой стране идет процесс их поглощения
более однородными командами управленческой власти. В других же, недавно образовавшихся,
национальных государствах (которые повторяют нашу вековую историю за десятилетие) многообразие
революционных идеологий приводит к власти боссов различных «машин»: партийной, военной,
промышленной, профсоюзной и пр. Частое проявление этической путаницы зрелым поколением, на
которое возложена обязанность справляться с непредвиденными переменами, ввергает значительную
часть молодежи в состояние безразличного подчинения или циничной обособленности. Мораль состоит
в том, что усиление идентичности за счет успешных восстаний против стареющих систем само по себе
еще не гарантирует появления генеративных ценностей, необходимых для этики зрелой власти. Если
человек позволяет своей этике зависеть от упомянутых «машин», он может оказаться действующим как
марионетка, забывая интегрировать детство и общество, может оказаться бесцеремонно используемым
в замыслах тотального разрушения вместе с замыслами тотального производства. Что касается
