 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
противоположение теперь кажется давно устаревшим. В последние годы мы пришли к выводу, что
невроз оказывается психосоматическим, психосоциальным, да еще и интерперсональным явлением.
Однако дискуссия чаще всего показывает, что эти новые определения представляют собой всего
лишь различные комбинации таких самостоятельных понятий, как психика и сома, индивидуум и
группа. Сейчас мы говорим «и» вместо исключающего «или», но сохраняем, по крайней мере,
семантическое допущение, что душа есть «вещь», отделимая от тела, а общество - «вещь» вне
индивидуума.
Психопатология - это порождение медицины, которое имело своим знаменитым источником
поиск местонахождения и причинной обусловленности болезни. Наше ученое сообщество предано
этому поиску, который и в тех, кто страдает, и в тех, кто лечит, вселяет магическую уверенность,
происходящую от научной традиции и престижа. Такой подход убеждает считать невроз болезнью, так
как невроз
якобы причиняет боль. Действительно, невроз часто сопровождается очерченным
(поддающимся локализации) телесным страданием, а мы располагаем четко определенными подходами
к болезням, как на индивидном, так и на эпидемиологическом уровне. И эти подходы привели к резкому
снижению одних заболеваний и сокращению смертности от других.
Однако происходит что-то странное. Когда мы пытаемся думать о неврозах как о болезнях, то
постепенно приходим к пересмотру проблемы болезни в целом. Вместо приближения к более точному
определению невроза мы обнаруживаем, что некоторые широко распространенные симптомы, такие как
боли в сердце и желудке, приобретают новое значение, когда их считают невротическими симптомами
или, по крайней мере, симптомами центральных, а не периферических нарушений в изолированных
органах.
Здесь новейшее значение термина «клинический подход» оказывается на удивление сходным с
его древнейшим значением. В далеком прошлом «клинической» называлась функция священника у
постели больного, когда, казалось, силы покидают измученное тело и душа нуждается в подготовке к
уединенной встрече с ее Создателем. В средневековой истории действительно было время, когда врач
был обязан позвать священника, если оказывалось, что сам он не в состоянии вылечить пациента в
отведенные сроки. Предполагалось, что в таких случаях болезнь относится к разряду недугов, которые
сегодня мы могли бы назвать духовно-телесными. Слово «клинический» давным-давно сбросило свой
клерикальный наряд. Но оно вновь приобретает некоторые оттенки старого значения, ибо мы узнаем,
что у невротика (независимо от того, где, как и почему у него болит) поражается самая сердцевина,
ядро, и неважно, как вы называете такое организованное или организующее ядро. Возможно, невротик
и не остается один на один перед предельным одиночеством смерти, но он испытывает приводящее в
оцепенение одиночество, изоляцию и дезорганизацию субъективного опыта, то есть то, что мы
называем невротической тревогой.
Как бы ни хотелось психотерапевту воспользоваться биологическими и физическими
аналогиями, он имеет дело прежде всего с человеческой тревогой. И о ней он может сказать очень мало,
почти ничего. Поэтому, возможно, еще не начав распространяться о более широких претензиях, он
открыто заявит, какую позицию занимает в своем клиническом учении.
И поэтому книга начинается с клинического примера - внезапного начала сильного
соматического расстройства у ребенка. Мы не пытаемся выделить и удержать в фокусе нашего
прожектора какой-то один аспект или механизм этого случая; скорее мы умышленно играем лучом,
наугад направляя его на многие связанные с данным случаем факторы, чтобы посмотреть, способны ли
мы очертить зону подобного расстройства.
1. Сэм: неврологический кризис у маленького мальчика
Это произошло в одном из городков северной Калифорнии. Ранним утром мать трехлетнего
мальчика проснулась от странных звуков, доносившихся из его комнаты. Она поспешила к кроватке
малыша и увидела, что с ним случился страшный припадок. Ей он показался точь-в-точь похожим на
сердечный приступ, от которого пятью днями раньше умерла бабушка мальчика. Мать вызвала врача и
тот сказал, что у Сэма был эпилептический припадок. Врач дал мальчику успокоительное и отвез в
больницу, находившуюся в более крупном городе штата. Врачи больницы не согласились подтвердить
или опровергнуть диагноз вследствие малого возраста пациента и его состояния, вызванного действием
лекарств. Через несколько дней мальчика выписали: он казался совершенно здоровым, да и все его
неврологические рефлексы были в норме.
Однако месяц спустя Сэм нашел на заднем дворе дохлого крота и пришел в нездоровое
