 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Чтобы быть в должной степени избегающим и, одновременно, пристойно ненасытным, индеец
племени юрок должен быть чистым, то есть должен смиренно молиться, правдиво плакать и убежденно
галлюцинировать, поскольку дело касается сверхъестественных поставщиков; он должен научиться
плести хорошие сети, правильно их ставить и сотрудничать в постройке запруды, как того требует
технология его племени; занимаясь бизнесом со своими земляками, должен торговать и торговаться с
выдержкой и упорством; и должен научиться управлять входами, выходами и внутренними
проводящими путями своего тела таким образом, чтобы
природные пути жидкости и маршруты
поставок пищи (которые не доступны научному пониманию и техническому воздействию) оказались
поддающимися магическим силам. Следовательно, в мире юрок гомогенность основывается на
интеграции хозяйственной этики и магической морали с географическими и физиологическими
конфигурациями. В общих чертах мы обрисовали то, каким образом эта интеграция подготавливается в
процессе воспитания молодого организма.
[Что касается более подробного анализа мира юрок, см.: Е.
Н. Erikson, Observations on the Yurok: Childhood and World Image, University of California Publications in
American Archaeology and Ethnology, Vol. 35, ¹ 10, University of California Press, 1943.]
Пытаясь получить доступ к значению или даже просто конфигурациям поведения индейцев
юрок, мы не смогли избежать аналогий с тем, что считается в нашей культуре девиантным или
пограничным поведением. В рамках обыденного поведения индеец юрок, «подобно младенцу», криком
и плачем привлекает внимание своих богов; в состоянии медитации он галлюцинирует «как психотик»;
сталкиваясь с загрязнением, он ведет себя «как больной фобией»; и вообще старается вести себя в
отличающейся уклончивостью, недоверчивостью и скупостью манере, «подобно компульсивному
невротику». Пытаюсь ли я тем самым утверждать, что индеец племени юрок и есть все это вместе
взятое, или что он ведет себя так, «как если бы» он был таким?
Антрополог, проживший достаточно долго среди какого-то народа, способен поведать нам, о чем
его информанты любят распространяться, и действительно ли отражаемое в их рассказах поведение
соответствует тому, что можно наблюдать в ежедневной и ежегодной жизни данного народа.
Наблюдения, которые подтверждали бы, что такие традиционные черты, как тоска по прошлому,
алчность или склонность к накопительству (retentiveness) являются так же и личными качествами
типичных индивидуумов, встречаются довольно редко. Да, в течение нескольких минут одного
вечернего семинара Кр¸бер, характеризуя институционализированную претензию юрок на воздаяние,
употреблял выражения: «плакаться повсюду», «раздраженно жаловаться», «пререкаться», «оправдания,
достойные ребенка», «кричать во всеуслышание», «жалость к себе», «надоедливые претенденты» и т. д.
Означает ли это, что юрок везде, в пределах племенной технологии, будут более беспомощными и
парализованными унынием, чем члены племени, которое не развивает эти «черты характера»? Конечно,
нет, ибо институционализированная беспомощность ео ipso [eо ipso - в силу этого (лат.) - Прим. пер.] не
является ни чертой характера, ни невротическим симптомом. Она не служит помехой дееспособности
индивидуума при удовлетворении технологических требований, адекватных сегменту природы, в
пределах которого живут индейцы юрок. Его крик и плач базируются на приобретенном и
закрепленном условно-рефлекторном умении инсценировать инфантильный аттитюд, который данная
культура решает сохранить и предоставить в распоряжение индивидуума, чтобы он и его соплеменники
пользовались им в пределах ограниченной области магического. Такой институционализированный
аттитюд не распространяется за отведенную ему область и не блокирует развитие во всей полноте его
противоположности. Возможно, действительно преуспевающий юрок был именно таким, кто мог
издавать самые душераздирающие вопли или торговаться наиболее эффективно в одних ситуациях и
проявлять высшую силу духа в других, то есть таким индивидуумом, чье эго обладало достаточной
силой, чтобы синтезировать оральность и «здравый смысл». Для сравнения: оральный и анальный
«типы», доступные, я полагаю, наблюдению в нашей сегодняшней культуре, - это попавшие в тупик
люди, оказавшиеся жертвами чрезмерно развитых модусов органа при отсутствии соответствующей
гомогенной культурной реальности.
Конфигурация склонности к накопительству (retentiveness) у юрок, по-видимому, является
настолько же алиментарной, насколько и анальной: она включает требующий рот и складирующий
желудок, равно как и скупые сфинктеры. Поэтому она прототипична и для анальной тенденции
созидательного накопления ради приобретения большей части собранных ценностей, принадлежащих
всей социальной системе, где они, в свою очередь, служат источником коллективного развлечения,
престижа и прочного положения.
Там, где в нашей культуре анальный характер приближается к невротическому, это часто
происходит в результате влияния на ретентивного (retentive) ребенка определенного, характерного
