 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
распространения (внедрялись в сознание практически всех социальных групп, хотя,
конечно, в различной степени и с возможными частными исключениями); они были
поддерживаемы не только силой господствующей идеологии, но и институтами
государства. Слом такого рода стереотипов непросто осуществляется в массовом
сознании. Более того, он часто воспринимается отдельными группами как утрата
идеалов.
Изменение системы ценностей — второй блок социально-психологических
феноменов, требующих особого внимания исследователей.
Это касается вопроса о соотношении групповых (прежде всего классовых) и
общечеловеческих ценностей. Воздействие идеологических нормативов на массовое
сознание было так велико, что идея приоритета классовых ценностей принималась как
сама собой разумеющаяся и, напротив, общечеловеческие ценности зачастую
интерпретировались как ценности «абстрактного гуманизма», т. е. получали
негативную оценку. На более конкретном уровне это проявляло себя как принижение
значения таких ценностей, как ценности жизни, человеческого существования, добра и
пр. Неготовность к их принятию обернулась тем, что в условиях радикальных
преобразований «старые» ценности во многом оказались разрушенными, а «новые» не
приняты. Утрата ориентиров относительно иерархии ценностей оплачивается дорогой
ценой, она порождает порою нравственный беспредел.
Кризис идентичности — еще один пример существенных изменений в
массовом сознании в эпоху перемен. Социальной психологии удалось на
теоретическом и экспериментальном уровне доказать, что механизмом
формирования социальной идентичности является категоризация — процесс
«отнесения» индивидом себя к определенной социальной группе. Социальные
категории, как и категории вообще, выступают в процессе познания как порождения
стабильного мира: они фиксируют устоявшееся, прочное. Когда сам реальный мир
становится нестабильным, социальные категории как бы разрушаются, утрачивают свои
границы. Так, социальные и этнические группы, обозначаемые определенными
категориями, или размывают свои границы или просто «исчезают» (как быть сегодня с
такой, например, социальной категорией как «советский человек»?). Последствия этого
драматичны для многих социальных групп: пожилые люди испытывают потерю
идентичности, молодежь — затруднения с определением своей идентичности и т.п.
Перечень проблем, порождающих особое — тоже нестабильное — состояние массового
сознания в эпоху радикальных преобразований, можно продолжить. Однако вывод
уже ясен на основании приведенных примеров: социальная психология
сталкивается с новой социальной реальностью и должна осмыслить ее. Это требует
огромной работы всего профессионального сообщества. Мало просто обновить
проблематику социальной психологии (например, исключить из курса тему
«психологические проблемы социалистического соревнования» или добавить тему
«мотивы трудовой деятельности в частной фирме»); мало также просто
зафиксировать изменения в психологии больших и малых социальных групп и
личностей в той, например, части, как они строят образ социального мира в условиях
нестабильности, хотя и это надо сделать. Необходим поиск новых принципиальных
подходов к анализу социально-психологических феноменов в изменяющемся мире,
новой стратегии социально-психологического исследования. С этой точки зрения все
изложенное в данном учебнике — лишь база, основа для новых поисков.
Возможно, они приведут и к совершенно новой постановке вопроса о
социальных функциях социальной психологии. Хотя в принципе такие функции
определены и исследованы, но содержание их может существенно меняться, если
взгляд социальной психологии на общественные проблемы станет более
пристальным и если она сумеет избавиться от нормативного характера, который был ей
свойствен в предшествующий период (т.е. в меньшей степени будет считать своей
