 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
необходимых практике, и «достраивание» своего собственного здания как целостной
системы научного знания с уточнением своего предмета, разработкой специальных
теорий и специальной методологии исследований.
Приступая к решению этих задач, естественно, необходимо, пока не прибегая к
точным дефинициям, очертить круг проблем социальной психологии, чтобы более строго
определить задачи, которые могут быть решены средствами этой дисциплины. Мы
исходим при этом из принятия той точки зрения, что, несмотря на пограничный
характер, социальная психология является частью психологии (хотя существуют и
другие точки зрения, например, отнесение социальной психологии к социологии).
Следовательно, определение круга ее проблем будет означать выделение из
психологической проблематики тех вопросов, которые относятся к компетенции
именно социальной психологии. Поскольку психологическая наука в нашей стране в
определении своего предмета исходит из принципа деятельности, можно условно
обозначить специфику социальной психологии как изучение закономерностей
поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в социальные
группы, а также психологических характеристик самих этих групп.
К такому пониманию своего предмета социальная психология пришла не
сразу, и поэтому для уяснения вопроса полезно проанализировать содержание тех
дискуссий, которые имели место в ее истории.
Дискуссия о предмете социальной психологии. В истории советской
социальной психологии можно выделить два этапа этой дискуссии: 20-е гг. и конец 50-х
— начало 60-х гг. Оба эти этапа имеют не только исторический интерес, но и помогают
более глубоко понять место социальной психологии в системе научного знания и
способствуют выработке более точного определения ее предмета.
В 20-е гг., т.е. в первые годы Советской власти, дискуссия о предмете
социальной психологии была стимулирована двумя обстоятельствами. С одной
стороны, сама жизнь в условиях послереволюционного общества выдвинула задачу
разработки социально-психологической проблематики. С другой стороны, идейная
борьба тех лет неизбежно захватила и область социально-психологического знания. Как
известно, эта идейная борьба развернулась в те годы между материалистической и
идеалистической психологией, когда вся психология как наука переживала период
острой ломки своих философских, методологических оснований. Для судьбы
социальной психологии особое значение имела точка зрения Г.И. Челпанова,
который, защищая позиции идеалистической психологии, предложил разделить
психологию на две части: социальную и собственно психологию. Социальная
психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а
собственно психология должна остаться эмпирической наукой, не зависимой от
мировоззрения вообще и от марксизма в частности (Челпанов, 1924). Такая точка
зрения формально была за признание права социальной психологии на
существование, однако ценой отлучения от марксистских философских основ другой
части психологии (см.: Будилова, 1971).
Позиция Г.И. Челпанова оказалась неприемлемой для тех психологов,
которые принимали идею перестройки философских оснований всей психологии,
включения ее в систему марксистского знания (см.: Выготский, 1982. С. 379).
Возражения Челпанову приняли различные формы.
Прежде всего была высказана идея о том, что, поскольку, будучи
интерпретирована с точки зрения марксистской философии, вся психология
становится социальной, нет необходимости выделять еще какую-то специальную
социальную психологию: просто единая психология должна быть подразделена на
психологию индивида и психологию коллектива. Эта точка зрения получила свое
отражение в работах В.А. Артемова (Артемов, 1927). Другой подход был предложен с
точки зрения получившей в те годы популярность реактологии. Здесь, также
