 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
тории человечества мать преклоняет колена перед сыном; она свободно признает его
превосходство. В культе Марии воплощена высшая мужская победа — это реабилитация
женщины через ее окончательное поражение. Иштар, Астарта, Кибела были жестоки,
капризны и похотливы; они были могущественны; будучи источником смерти, равно как
и жизни, они порождали мужчин и тем самым делали их своими рабами. Поскольку в
христианстве жизнь и смерть зависят только от Бога, выйдя из материнского чрева,
человек навсегда покидает его, а земле достанутся только его кости; судьба человека
решается в таких сферах, где мать уже не имеет никакой власти; таинство крещения
делает смешными церемонии сожжения или потопления плаценты. На земле больше нет
места волшебству: единственный царь — Бог. Изначально природа — это зао, но она
бессильна перед лицом благодати. Материнство как природное явление не дает никакой
власти. Если женщина хочет изжить в себе изначальный порок, ей ничего не остается, как
склониться перед Богом, который отдает ее в подчинение мужчине. А через эту
покорность она может получить новую роль в мужской мифологии. Когда она хотела
господствовать, пока не отреклась во всеуслышание от своих притязаний, ее били и
попирали ногами; как вассалка она может стать почитаемой. Она не теряет ни одного из
своих первобытных атрибутов; они просто меняют знак; из пагубных они становятся
благотворными, черная магия оборачивается белой магией. Став служанкой, женщина
приобретает право на величайшие почести.
Поскольку покорена она была именно в качестве Матери, то и любить и почитать ее будут
прежде всего как мать. Из двух древних ликов материнства мужчина сегодня признает
только один — улыбающийся. Ограниченный во времени и пространстве, имеющий
только одно тело и одну конечную жизнь, мужчина — всего лишь индивид посреди
чуждых ему Природы и Истории. Ограниченная, как и он, похожая на него, ибо и в ней
живет дух, женщина принадлежит Природе, через нее проходит нескончаемый поток
Жизни, а значит, она выступает посредницей между индивидом и космосом. Когда мать
предстала в образе утешительницы, святой, понятно, что мужчина обратился к ней с
любовью. Потерявшись в природе, он старается из нее выбраться, отделившись же от нее,
стремится вновь с нею воссоединиться. Мать, прочно обосновавшаяся в семье, в обществе
в полном согласии с законами и нравами, — это само воплощение Добра, — и природа, к
которой она причастив, тоже становится доброй; она перестает быть враждебной духу;
если она и остается таинственной, то это тайна с улыбкой на устах, вроде той, что сокрыта
в мадоннах Леонардо да Винчи. Мужчина не хочет быть женщиной, но мечтает вобрать в
себя все сущее, а значит, и женщину, которой он не является: через культ своей матери он
пытается завладеть
214
чуждыми ему богатствами. Признать себя сыном своей матери — значит признать ее в
самом себе, вобрать в себя женственность как связь с землей, с жизнью, с прошлым.
Именно за этим приезжает герой «Сицилийских бесед» Витторини к своей матери: ему
нужна родная земля, ее запахи и плоды, его детство, воспоминание о предках, традиции,
корни, от которых оторвало его индивидуальное существование. Само ощущение связи с
корнями преисполняет мужчину гордости от преодоления границ своего «я»; ему
нравится любоваться собой, когда он вырывается из материнских объятий и отправляется
навстречу приключениям, будущему, войне; отъезд этот был бы куда менее трогательным,
если бы никто не пытался его удержать, — тогда он показался бы случайностью, а не
победой, купленной дорогой ценой. Ему нравится также сознавать, что эти объятия всегда
