 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
чинных супружеских оргиях он обнаруживает великолепие своей животной природы; он
— Самец. Соответственно, женщина — самка, но в данном случае это слово звучит
чрезвычайно лестно: самка, высиживающая, кормящая, облизывающая детенышей,
защищающая и спасающая их с риском для жизни, — это пример для человека; мужчина
взволнованно требует от своей подруги такого же терпения, такой же преданности. Главе
семьи снова нужна Природа, но Природа, исполненная добродетелей, полезных для
общества, для семьи и для него самого, — ее-то он и стремится заполучить к себе в дом. У
ребенка и у мужчины есть одно общее желание — раскрыть секрет, спрятанный внутри
вещи; в этом смысле мате-
218
рия разочаровывает: стоит разломать куклу, как ее живот оказывается снаружи, а внутри
уже ничего нет; живое лоно более непроницаемо; живот женщины — это символ
имманентности, глубины; частично он выдает свои секреты, например когда на лице
женщины отражается наслаждение; но он и скрывает их; мужчина удерживает у себя дома
невидимые трепетания жизни, причем так, что обладание не разрушает их тайны. В
человеческий мир женщина переносит функции самки животного; она поддерживает
жизнь, царствует в сфере имманентности; тепло и уют утробы перемещаются благодаря
ей к домашнему очагу; именно она хранит и оживляет жилище, где сложен груз прошлого
и предвосхищается будущее; именно она дает жизнь грядущему поколению и кормит уже
родившихся детей; благодаря ей существование, которое мужчина растрачивает в работе и
действии, распространяя его на мир, собирается воедино, вновь погружаясь в свою
имманентность: когда вечером он возвращается домой, он словно бросает якорь в землю;
через женщину обеспечивается непрерывное течение дней; с какими бы превратностями
ни пришлось ему встретиться во внешнем мире, она гарантирует повторяемость трапез,
сна; она исправляет все, что разрушает или изнашивает деятельность: готовит пищу
усталому работнику, ухаживает за ним во время болезни, штопает, стирает. В созданный и
поддерживаемый ею супружеский мирок она привносит весь необъятный мир: она
зажигает огни, разводит цветы, приручает излучения солнца, воды, земли. Один
буржуазный писатель, которого цитирует Бебель, вполне серьезно говорит об этом идеале:
«Мужчина хочет не только чтобы сердце той, кто будет с ним, билось для него, но и
чтобы ее рука вытирала пот у него со лба, чтобы благодаря ей воссияли мир, порядок,
спокойствие, безмолвная власть над ним и над всеми вещами, которые он видит каждый
день, возвращаясь домой; он хочет, чтобы она напоила все вокруг тем невыразимым
женским ароматом, что зовется живительным теплом семейной жизни».
Мы видим, каким одухотворенным стал образ женщины с появлением христианства;
красота, тепло, уют, которые желает познать через нее мужчина, — это уже не ощутимые
органами чувств качества; она уже не воплощение привлекательной видимости вещей —
она становится их душой; в ее сердце есть нечто чистое, более глубокое, чем тайна плоти,
нечто такое, в чем отражается истина мира. Она душа дома, семьи, очага. Она душа и
более значительных сообществ — города, провинции, нации. Юнг отмечает, что города
всегда ассоциировались с Матерью, потому что горожане живут в их чреве; поэтому
Кибелу изображали увенчанной башнями; по той же причине принято говорить о
«матери-родине»; но не только питающая почва — куда более неуловимая реальность
обрела в женщине свой символ. В Ветхом завете и Апокалипсисе Иерусалим и Вавилон —
не только матери, они еще и супруги. Существуют девственные города и города-блудни-
