 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
царстве она должна быть всего лишь одушевленным объектом; ее никогда не будут
рассматривать как субъект; ее точка зрения никогда не будет учитываться. Герой
Монтерлана считает свою мораль высокомерной, тогда как она всего лишь удобна: он
заботится единственно о своих взаимоотношениях с самим собой. Он привязывается к
женщине — вернее, привязывает к себе женщину — не для того, чтобы наслаждаться ею,
а для того, чтобы наслаждаться самим собой; существование женщины, как абсолютно
низшее, раскрывает субстанциональное, существенное, нерушимое превосходство
мужчины — и никакого риска.
Так, глупость Дус позволяет Альбану «в некоторой степени восстановить ощущение
античного полубога, женившегося на легендарной Гусыне»!. Едва коснувшись Соланж,
Косталь превращается в великолепного льва: «Как только они сели рядом, он потрогал
бедро девушки (поверх платья), а потом положил руку на середину ее тела, подобно тому
как лев придерживает лапой завоеванный им кусок мяса...»2 Многочисленным мужчинам,
которые каждый день скромно проделывают этот жест в темноте кинозалов, Косталь
возвещает, что это «изначальный жест Господа»3. Если бы у всех этих любовников и
мужей, обнимающих своих любовниц перед тем, как ими овладеть, было, как и у него,
чувство величия, им бы ничего не стоило на себе испытать сии мощные превращения. «Он
слегка принюхивался к лицу этой женщины, словно лев, который, раздирая на куски
лежащий у него в лапах кусок мяса, время от времени останавливается, чтобы лизнуть
его»4. Эта плотоядная гордость — не единственное удовольствие, которое самец может
извлечь из своей самки; она для него предлог, чтобы свободно, по-прежнему ничем не
рискуя, холостыми выстрелами испытывать собственное сердце. Однажды ночью Косталь
будет забавляться своим страданием до тех пор, пока, пресытившись вкусом собственной
боли, весело не примется за куриную ножку. Такой каприз себе можно позволить лишь
1 «Мечта».
2 «Девушки».
3 Там же.
4 Там же.
246
изредка. Но есть и другие радости, иногда сильные, иногда утонченные. Например,
снисходительность; Косталь снисходит до того, что отвечает на некоторые женские
письма, и даже иногда делает это старательно; одной вдохновенной крестьяночке в
завершение педантичного рассуждения он пишет: «Сомневаюсь, чтобы вы могли понять
меня, но это лучше, чем если бы я унизился до вас»!. Иногда ему нравится приводить
женщину в соответствие с воображаемым образом: «Я хочу, чтобы вы для меня были чем-
то вроде арабского шарфа, который можно завязать как угодно... я не поднял вас до себя,
чтобы вы были чем-то отличным от меня»2. Он забавляется, придумывая для Соланж
несколько приятных воспоминаний. Но когда он спит с женщиной, чувство собственной
расточительности становится особенно опьяняющим; он дарует радость, он дарует покой,
тепло, силу, удовольствие — такое количество раздаваемых богатств просто переполняет
его. Сам он ничем не обязан своим любовницам; часто, чтобы быть в этом до конца
уверенным, он им платит; но даже когда половой акт совершается за кров и стол,
