 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Пруэз. Отчасти это связано с тем, что святость для него — в отречении. Женщину же
гораздо меньше увлекают земные цели, у нее меньше личной воли: созданная для того,
чтобы отдаваться, а не для того, чтобы брать, она ближе к совершенному самоотречению.
Именно через нее будут превзойдены земные радости; они дозволены и хороши, но
принести их в жертву — гораздо лучше. Синь совершает эту жертву с вполне
определенной целью: спасти папу. Пруэз сначала смиренно идет на нее потому, что любит
Родриго запретной любовью; «Разве ты хотел бы, чтобы в твоих объятьях оказалась
неверная жена?.. Тогда б я стала просто женщиной, которой вскоре предстояло б умереть
у сердца твоего, а не звездою вечной — предметом твоих страстей»2.
Но когда стало возможным сделать эту любовь законной, она не предпринимает ничего,
чтобы дать ей осуществиться в этом мире. Ибо Ангел-Хранитель шепнул ей: •«Залог».
«Атласный башмачок».
271
«Приветствую тебя, Пруэз, сестра, дитя Господне в свете, Та Пруэз, что лицезреют ангелы
с небес, ведь это на нее он смотрит, сам того не зная, ее ты создала затем, чтобы ему
вручить» 1.
Она — человек, женщина, и смиряется она не безропотно: «Он запаха и вкуса моего не
будет знать!»2 Но ей известно, что ее истинный брак с Родриго совершится
только через ее отказ; «Когда нельзя никак уж будет путы разорвать, когда ко мне он
будет навек привязан в этом невозможном союзе брачном, когда не станет средства
ускользнуть от крика плоти моей всесильной и от пустоты безжалостной, когда я докажу
ему небытие его, равно как и мое, когда в его небытии не будет тайны, что не поверялась
бы небытием моим, Вот тогда его отдам я Богу отверзтого, разъятого, чтоб Он ударом
грома его восполнил, вот тогда я получу супруга и буду Бога
в объятиях сжимать»3.
Решимость Виолен еще более таинственна и немотивированна; ведь она избирает проказу
и слепоту, когда законный союз мог бы соединить ее с человеком, которого она любит и
который любит ее.
«Жак, быть может, Мы любили слишком сильно, чтобы справедливо было нам
принадлежать друг другу, чтобы принадлежать друг другу было
хорошо»4.
Но столь исключительный жребий героизма и святости выпадает женщинам опять же
потому, что Клодель воспринимает их в мужской перспективе. Конечно, один пол
воплощает Другого в глазах противоположного пола; но, несмотря ни на что, его
мужскому взгляду часто абсолютно другим представляется женщина. Существует
мистическое преодоление границ своего «я», и «мы знаем, что сами по себе мы
неспособны его свершить, а потому такую власть имеет над нами женщина — она
подобна власти Благодати»^. Под «мы» здесь подразумеваются только мужчины, а не весь
человеческий род, и их несовершенству женщина противостоит как зов бесконечности. В
