 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
К оглавлению
300
жет обрести в них источник сублимации своего скромного опыта: одного обманула
любимая женщина — и он заявляет, что она — взбесившаяся матка; другого мучает мысль
о его мужском бессилии — и женщина превращается в Самку Богомола; третьему
нравится общество его жены — и вот она уже Гармония, Покой, кормилица Земля,
Любовь к дешевой вечности, к карманному абсолюту, свойственная большинству мужчин,
удовлетворяется за счет мифов. Малейшее волнение или неприятность становятся
отражением вневременной Идеи; иллюзия эта приятно льстит тщеславию, Миф — это
одна из тех ловушек ложной объективности, в которые непременно попадает дух
серьезности. Речь снова идет о том, чтобы подменить жизненный опыт и требуемые им
свободные суждения готовым идолом. Вместо подлинной связи с автономным существом
миф о женщине предлагает неподвижное созерцание миража. «Мираж! Мираж! Их надо
убить, раз они неуловимы; или же успокоить, просветить, отучить от увлечения
украшениями, сделать их действительно равными нам спутницами, задушевными
подругами, союзницами в этой жизни, по-другому одеть их, остричь им волосы, все им
сказать...» — восклицал Лафорг. Мужчина ничего не потерял бы, отказавшись превращать
женщину в символ, — скорее наоборот, Коллективные, направляемые грезы, клише очень
бедны и однообразны рядом с живой действительностью: для настоящего мечтателя, для
поэта она бывает гораздо более плодотворным источником, чем приевшееся чудесное.
Эпохи, когда к женщинам относились с самой искренней нежностью, — это не
куртуазный феодализм и не галантный XIX век, это эпохи — например, XVIII век, —
когда мужчины видели в женщинах себе подобных: именно тогда они оказывались
действительно романтичными: достаточно прочитать «Опасные связи», «Красное и
черное», «Прощай, оружие!», чтобы в этом убедиться. В героинях Лакло, Стендаля,
Хемингуэя нет никакой тайны, но от этого они не менее привлекательны. Признать в
женщине человека не значит обеднить опыт мужчины: он не утратил бы ни разнообразия,
ни богатства, ни интенсивности, если бы развивался в отношениях двух субъектов;
отказаться от мифов не значит разрушить весь драматизм отношений между полами, не
значит отрицать те смыслы, что действительно открываются мужчине через женскую
реальность; это не значит уничтожить поэзию, любовь, приключения, счастье, мечту —
это значит лишь настаивать на том, чтобы поведение, чувства, страсти были основаны на
правде1.
Лафорг еще говорит насчет женщины: «Поскольку ее оставили в рабстве, лени, без
всякого иного занятия или оружия, чем ее пол, она гипертрофировала его и стала
Женственностью... и мы позволили ей гипертрофировать себя; в мире она существует для
нас... Так вот, все это неверно... С женщиной чы до сих пор играли в куклы. Это длится
уже слишком долго!..»
301
«Женщина теряется. Где женщины? Нынешние женщины — это уже не женщины»; мы
видели, в чем заключается смысл этих таинственных лозунгов. В глазах мужчин и
