 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
принципа: когда пациент демонстрирует определенное неадаптивное поведение или симптомы, а не
иное поведение, которое, по мнению психотерапевта, является более адаптивным, обучение пациента
этому иному поведению должно быть осуществлено непосредственно и любым возможным методом.
Очевидно, Вольпе наиболее часто использует метод, который в прошлом назывался методом
престижного предложения. Пациента подводят к мысли, что его проблемы будут разрешены, если он
согласится с предложениями психотерапевта, и по меньшей мере во многих случаях пациент, изъявив
желание попробовать эти новые виды поведения, находит их успешными и потому поддерживает» (р.
178.)
Таким образом, ожидания пациента и терапевтические отношения являются теми факторами,
которые ответственны за большую часть позитивных эффектов поведенческой терапии. Эта гипотеза
заслуживает внимания. (См. обсуждение исследований, терапевтических отношений и поведенческой
терапии Эммелкампа (Emmelkamp, 1986, 1994).)
Теперь давайте перейдем к рассмотрению исследований в области поведенческой терапии. Эта
тема привлекала пристальное внимание Вольпе и других бихевиористов в последние 10-15 лет. Вольпе
(Wolpe, 1987) утверждал, что работа группы авторов (Smith, Glass & Miller, 1977, 1980) и обзоры,
посвященные последствиям психотерапии (например, Luborsky, Singer & Luborsky, 1975), с их выводом о
том, что между разными видами психотерапии больше сходств, чем различий, отбросили
поведенческую терапию назад, и выводы эти должны быть пересмотрены. В частности, Вольпе сказал,
что подобные «уравнительные» обзоры и исследования несправедливо привели к обесцениванию
поведенческой терапии.
Чтобы оспорить идею об эквивалентности, сам Вольпе (Wolpe, 1986a, 1987, 1990) приводит
результаты нескольких исследований и обзоров (например, Andrews & Harvey, 1981; Giles, 1983a, 1983b;
ср. Latimer & Sweet, 1984), которые подтверждают преимущества поведенческой терапии над другими
терапевтическими подходами. Например, он придавал большое значение работе Эндрюса и Харвея
(Andrews & Harvey, 1981), которые провели исследование пациентов с неврозами, основываясь на
оригинальных данных Смита с коллегами (Smith et al., 1980), и заново проанализировали эти данные.
Эндрюс и Харвей обнаружили, что поведенческая психотерапия позволила получить лучшие результаты
по сравнению с другими формами психотерапии. Джилс (Giles, 1983a) подверг критике три часто
цитируемых сравнительных исследования (Sloane, Staples, Cristol, Yorkston & Whippee, 1975; Smith &
Glass, 1977; Luborsky et al., 1975), утверждая, что хотя их результаты обычно приводят в качестве
доказательств «эквивалентности» разных форм терапии, в действительности они говорят в пользу
поведенческой терапии, если внимательно их изучить. Джилс утверждает, что «предвзятое отношение к
поведенческим вмешательствам пронизывает всю современную литературу» (р. 31; ср. Giles, 1993). С
этим мнением с готовностью соглашается Вольпе (Wolpe, 1986a, 1987, 1990).
В своем обзоре, посвященном последствиям психотерапии, Джилс (Giles, 1983b) констатирует,
что «другие виды психотерапии по сравнению с поведенческой терапией, не являются более
эффективными или действенными» (р. 192). Он добавляет, однако, что «несмотря на убедительные
факты, неповеденческие виды психотерапии привлекают внимание абсолютного большинства
клиницистов... Большинство пациентов в настоящее время лечатся менее эффективными средствами»
(р. 192; ср. Giles, 1990; 1993). В другой статье Латимер и Свит (Latimer & Sweet, 1984) обсуждают
сравнительную эффективность поведенческой и когнитивной процедур в терапии. Они приходят к
выводу, что «действенность когнитивной терапии (включая поведенческие компоненты) не была
продемонстрирована на клинических популяциях, а факты говорят о том, что "когнитивный"
процедурный компонент когнитивных подходов является менее мощным по сравнению с
отработанными поведенческими методами, в частности с экспозицией in vivo» (p. 14). Этот вывод также
нашел отражение в работе Вольпе (Wolpe, 1990).
Значительная часть обзоров была написана с целью исправить то, что, говоря словами Вольпе,
представлялось обесцениванием и ложным представлением поведенческой терапии. Критические
замечания Вольпе (Wolpe, 1986a, 1986b, 1987, 1989) и Джилса (Giles, 1983a, 1983b), а также других
авторов по этому вопросу, несомненно, заслуживают пристального внимания. Вместе с тем следует
добавить, что некоторые из этих работ грешат чрезмерным энтузиазмом и отсутствием объективности.
Это своего рода агрессивная кампания или контратака (см. Franks, 1984), которая чрезвычайно похожа
