 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
из-за собственного нереализованного потенциала. Этот страх сосредоточивается на конкретном органе
тела или концентрируется на конкретной символической ситуации в форме фобии. Пациентка,
испытывающая страх открытых пространств, описывает свою тревогу как «чувство парения в воздухе»,
что соответствующим образом описывает и ее душевное состояние, выражением которого служит
невроз (Frankl, 1986, р. 180). С экзистенциальной точки зрения невроз — это способ существования.
Обсессивный невроз,
подобно всем другим неврозам, включает конституциональный фактор
предрасположенности наряду с психогенным фактором. Однако имеется также экзистенциальный
фактор, отражающий выбор или решение человека перейти к развернутому обсессивному неврозу.
«Пациент не несет ответственности за свои навязчивые идеи», но «он, безусловно, ответствен за свое
отношение к этим идеям» (Frankl, 1986, р. 188). Человек, страдающий обсессивным неврозом, не
способен переносить неопределенность, напряжение между тем, что есть, и тем, что должно быть. Его
мировоззрение характеризуется «стопроцентностью», или поиском абсолюта, стремлением к
«абсолютной определенности в познании и решении» (Frankl, 1986, р. 191). В связи с невозможностью
для такого человека достичь в жизни всего желаемого он концентрируется на конкретной области; но
даже после этого человек может преуспеть «лишь частично... и всегда ценой своей естественности.
Следовательно, все его стремления нечеловечны» (Frankl, 1986, р. 193).
Психозы. При неврозах симптомы и этиология носят психологический характер. При психозах —
меланхолии и шизофрении — этиология физическая, а симптомы психологические.
Меланхолия, или эндогенный психоз, также включает психогенные и экзистенциальные аспекты,
или «патопластический» фактор, который заключается в свободе формировать свою судьбу и определять
собственное психическое отношение к болезни. Следовательно, «даже психоз в своей основе
представляет собой проверку человека, человеческих качеств психотического пациента» (Frankl, 1986, р.
200). Рядом со свободой психического отношения идет ответственность. Тревога, присутствующая в
меланхолии, имеет физиологическую основу, но это не объясняет тревоги или вины, которые
вызываются преимущественно страхом смерти и совести, представляя собой способ существования или
переживания. «Сознательная тревога может быть понята только... как тревога человека как такового:
как экзистенциальная тревога»
(Frankl, 1986, р. 201), а не с физиологической точки зрения. Хотя
животное также может страдать от тревоги, психозы у людей включают основополагающий элемент
человечности — экзистенциальность — помимо и прежде органического состояния.
При меланхолии физиологическая основа или «психофизическая недостаточность переживается
уникальным для человека образом как напряжение между тем, что человек собой представляет, и тем,
каким он должен быть», между «потребностью и возможностью реализации» (Frankl, 1986, р. 202). Эта
недостаточность ощущается как неадекватность и проявляется в различных формах, вынося на
поверхность страхи, ранее существовавшие в преморбидном состоянии: страхи неспособности
заработать достаточно денег, невозможности достичь своих целей в жизни, страхи «Судного дня».
Меланхолик «становится слепым к ценностям, свойственным его собственному бытию», а позднее и к
внешним ценностям; вначале «он ощущает себя никчемным, а свою собственную жизнь
бессмысленной» (Frankl, 1986, р. 204), а затем весь мир начинает видеться в таком же свете. Вина,
возникающая вследствие чувства собственной недостаточности «из-за сильного экзистенциального
напряжения, может возрасти до такой степени, что он начинает считать ее неискоренимой» (Frankl,
1986, р. 205). Жизнь, таким образом, обретает новое измерение.
При шизофрении феномены ощущения внешнего влияния, наблюдения извне или преследования
являются формами «"переживания чистой объектности"... Страдающий шизофренией переживает себя
как объект наблюдения или преследования со стороны других людей» (Frankl, 1986, pp. 208-209).
Страдающие шизофренией переживают себя так, словно они трансформировались из субъекта в объект.
«Эмпирическая пассивность» проявляется в речи больных шизофренией. «Страдающий шизофренией
переживает себя как настолько ограниченного в своих человеческих качествах, что не может больше
ощущать себя действительно "существующим"» (Frankl, 1986, р. 210). При этом затрагиваются как
сознание, так и ответственность.
Терапевтический процесс
