 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
обнаруживаем, что этот человек его разделяет.
Вероятно, вы сможете припомнить случай, когда все в группе держались настороженно и
сдержанно, пока кто-нибудь не ломал лед своим заявлением: «Честно говоря, я считаю» И вскоре все вы
с удивлением обнаруживали, что находите друг в друге сильную поддержку своих взглядов. Когда
людей просят (как я просил вас ранее) предсказать реакцию других на проблемы, сходные с той, что
должна была решить писательница Элен, они обычно демонстрируют социальное неведение: они
понятия не имеют о том, как много людей поддерживает социально предпочтительный выбор (в
данном случае — написать роман). Типичный человек посоветует написать роман, даже если шансы на
успех последнего составляют всего лишь 4 из 10, но он будет считать, что другие потребуют 5 или 6 из
10. Когда начинается обсуждение, большая часть людей с удивлением обнаруживают, что вовсе не
обгоняют остальных по предлагаемой степени риска, как им думалось ранее. На самом деле некоторые
даже опережают их, занимая более рискованную позицию. Не ограничиваясь ложно понятой групповой
нормой, люди дают себе волю выражать собственные предпочтения более откровенно.
Теория социального сравнения побуждает исследователей ставить эксперименты, в которых
люди знакомятся не с аргументами других, а с их позицией. Это, грубо говоря, похоже на то, что мы
переживаем, знакомясь с результатами опроса общественного мнения. Как вы думаете, если люди
узнают о позиции других без обсуждения каких-либо аргументов, будут ли они подгонять свои ответы
под социально предпочтительную позицию? Когда люди не имеют определенных обязательств дать тот
или иной ответ, знакомство с позициями других стимулирует легкую поляризацию (Goethals & Zanna,
1979; Sanders & Baron, 1977). Такая поляризация, порожденная простым социальным сравнением,
обычно слабее поляризации, возникающей в результате оживленной дискуссии. И все же удивительно,
что, вместо того чтобы ограничиться конформистской подгонкой к усредненному мнению группы, люди
идут еще дальше.
Изучение групповой поляризации иллюстрирует всю сложность социально-психологических
исследований. Если мы будем упрощать наши объяснения, они вряд ли учтут все имеющиеся данные.
Поскольку люди — создания сложные, на них обычно влияет не один, а несколько факторов. На
групповых обсуждениях убедительные аргументы доминируют при рассмотрении фактов («Она ли
совершила это преступление?»). Социальное сравнение может сместить оценочное суждение в ту или
иную сторону («Какого срока наказания она заслуживает?») (Kaplan, 1989). Многие темы содержат как
фактические, так и оценочные аспекты, в таких случаях оба фактора действуют совместно. Открытие
того, что другие разделяют наши чувства (социальное сравнение), позволяет нам более свободно
высказывать аргументы (информационное влияние) в поддержку того, к чему втайне все склоняются.
Группомыслие
Наблюдаются ли социально-психологические феномены, рассматриваемые нами в 3-й части, в
таких ответственных группах, как правление корпорации или кабинет министров? Имеет ли там место
самооправдание? Пристрастие к игре в свою пользу? Встречается ли конформизм и отказ от
разногласий? Приводит ли принятие личных обязательств к сопротивлению изменениям? К групповой
поляризации? Социальный психолог Ирвинг Джанис (Irving Janis, 1971, 1982а) заинтересовался тем,
помогут ли эти феномены объяснить удачные и неудачные групповые решения, принятые в недавнем
прошлом американскими президентами и их советниками. До этого он проанализировал процедуры
принятия решений, приведших к полному провалу.
-
Пирл-Харбор. В течение нескольких недель перед атакой Пирл-Харбора, которая произошла в
декабре 1941 года и вовлекла США во Вторую мировую войну, военное командование на Гавайях
постоянно получало информацию о том, что японцы готовятся нанести Соединенным Штатам удар где-
то на Тихом океане. Затем военная разведка потеряла радиоконтакт с японскими авианосцами, которые
направились прямо к Гавайям. Авиационный поиск мог бы обнаружить противника или, по крайней
мере, обеспечить раннее предупреждение. Но благодушно настроенные командиры были против таких
предосторожностей. В результате тревогу объявили только тогда, когда на практически беззащитную
базу уже началась атака, что привело к гибели 18 кораблей, 170 самолетов и потерям в 3700 человек.
