 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
или же о попытке уйти от реальности.
Адв.: А это изображение женской фигуры, оно говорит вам о чем-нибудь, и если да, то о чем
именно?
Пс.: Оно свидетельствует о враждебном отношении субъекта к женщинам. Поза, руки на бедрах,
остановившийся взгляд, суровое выражение лица.
Адв.: Что-нибудь еще?
Пс.: Размер ушей говорит о параноидальных тенденциях или же галлюцинациях. Кроме того,
отсутствие на рисунке ступней указывает на чувство незащищенности (Jeffery, 1964).
В основе приведенных суждений психолога, как и в основе многих других клинических
суждений, лежит предположение о том, что результаты теста должны содержать в себе нечто значимое.
Но так ли это на самом деле? Впрочем, это довольно легко проверить. Попросите одного из клинических
психологов провести и обработать такой же тест. Затем попросите второго клинического психолога
исследовать те же самые симптомы. Повторите подобную процедуру с множеством людей. Критерий
истины — в практике: действительно ли результаты теста коррелируют с описанными симптомами?
Некоторые тесты в самом деле имеют предсказательную силу. Другие же — такие, как обсуждаемый
нами тест «нарисуй человека»,— имеют значительно более слабые корреляции, чем полагают многие
исследователи. Тогда почему же психологи продолжают полагаться на столь неинформативные и
претенциозные тесты?
В этом нам помогут разобраться пионерские работы Лорена Чапмена и Джина Чапмена (Loren
Chapman and Jean Chapman, 1969, 1971). Они пригласили студентов колледжа и профессиональных
клинических психологов принять участие в проведении тестов и постановке диагнозов. Оказалось, что в
том случае, когда студенты или профессионалы ожидали появление той или иной связи, они, как
правило, ее и обнаруживали — вне зависимости от того, подтверждали ли объективные данные
наличие такой связи или нет. Так, например, психологи, которые считали, что подозрительные люди
обычно изображают в тесте «нарисуй человека» людей с необычными глазами, действительно видели в
тестах такую зависимость — даже в том случае, когда люди, страдающие излишней подозрительностью,
на самом деле рисовали странные глаза реже, чем люди вполне нормальные. Веря, что такая
зависимость существует, психологи более вероятно заметят подтверждающие примеры. Верить —
значит видеть.
Самонадеянность и эффект хиндсайта
Если мы узнаем, что кто-то совершил самоубийство, какова наша реакция? Чаще всего считается,
что хоть кто-то один из близких или окружающих должен был заметить ненормальное состояние и
предотвратить самоубийство: «Мы должны были знать это». Задним числом мы видим признаки
суицида и мольбы о помощи. В одном из экспериментов испытуемым давали описание человека в
депрессивном состоянии, впоследствии совершившего самоубийство. По сравнению с теми, кто не знал
о самоубийстве, информированные участники чаще говорили о том, что «этого следовало ожидать»
(Goggin & Range, 1985). Кроме того, они также более негативно относились к семье жертвы. После
трагедии феномен «я зная это заранее» может заставить членов семьи, друзей и врачей погибшего
испытывать чувство вины.
Дэвид Розенан (D. Rosenhan, 1973) и семь его ассистентов дали поразительные примеры
потенциальных ошибок в объяснениях post factum. Для того чтобы проверить способности психологов
(так называемых специалистов по психическому здоровью), каждый из них обратился в приемное
отделение различных клиник подобного профиля с жалобами на то, что слышит «голоса». За
исключением вымышленных имен и профессий, они честно рассказывали о своей жизни и
эмоциональных состояниях, но не демонстрировали при этом никаких симптомов. Большинству из них
сразу же поставили диагноз «шизофрения» и госпитализировали на две-три недели. За это время врачи
клиники стремились обнаружить в биографии и в поведении этих псевдопациентов признаки,
«подтверждающие» и «объясняющие» поставленный диагноз. Розенан рассказывает об одном из
псевдопациентов, который честно поведал врачу, что он в раннем детстве был довольно близок с
