 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
женщиной (которая, вполне возможно, безосновательно) утверждает, что ее изнасиловали, например,
спрашивая ее: «Танцевали ли вы с Питером?» вместо: «Танцевал ли Питер с вами?», можно добиться
того, что она почувствует большую ответственность за случившееся (Semin & De Foot, 1997).
В других экспериментах Снайдер и его коллеги (1982) попытались добиться того, чтобы люди
искали в поведении других такие особенности, которые опровергают заявленные черты характера. В
одном эксперименте людям, проводившим опрос, сказали, что «важно отыскать в человеке такие черты,
которые отличают его от общего стереотипа». В другом эксперименте (1981) Снайдер предложил «по 25
долларов каждому, кто сумеет придумать набор вопросов, которые в наибольшей степени раскроют
человека, которому их задают». И вновь присутствовало пристрастие к подтверждению: при
тестировании на экстравертность люди старались не задавать «интровертные» вопросы.
Все это иллюстрируют склонность к поиску подтверждения. Проверяя собственные
убеждения, мы в первую очередь ищем ту информацию, которая их подтверждает, и лишь во вторую —
ту, которая с ними не согласуется. П. С. Васон (Р. С. Wason, 1960) продемонстрировал это, предлагая
испытуемым три цифры — 2, 4, 6, соответствовавшие некоему загаданному им правилу. При этом
правило (три любых возрастающих числа) он не называл. Чтобы дать возможность обнаружить эту
закономерность, Васон предлагал каждому участнику называть по три числа. И каждый раз Васон
говорил, соответствует названный ряд загаданному правилу или нет. Когда испытуемые считали, что
совершенно точно отгадали правило, они должны были остановиться и сообщить об этом. И какой, вы
думаете, был результат? Редко кто угадывал закономерность, но при этом все были твердо убеждены в
своей правоте: 23 из 29 испытуемых убедили себя в верности своей позиции. Обычно они выдвигали
некую ошибочную гипотезу (например, что нужно каждый раз прибавлять двойку), а затем искали
подтверждающие доказательства (например, предлагая ряд 8, 10, 12) вместо того, чтобы попытаться
отыскать опровергающие примеры.
Можете ли вы, на основании экспериментов Снайдера, понять, почему поведение людей,
проходящих курс психотерапии, начинает соответствовать теориям лечащих их терапевтов? При
проведении серии интервью со 100 здоровыми, добившимися успеха в жизни мужчинами Гарольд Рено
и Флойд Эстесс (Н. Renaud and F. Estess, 1961) были удивлены тем обстоятельством, что все испытуемые
в детстве или пережили «травмировавшие их события», или имели напряженные отношения с
окружающими, или пострадали от неправильных действий своих родителей — то есть имели полный
набор факторов, которыми обычно объясняют появление психиатрических проблем. Когда
последователи Фрейда «забрасывают удочку» в надежде отыскать травмирующие переживания в раннем
детском опыте, они обычно находят подтверждения своим подозрениям. Подводя итоги, Снайдер
пишет:
«Психиатр, убежденный (ошибочно), что мужчины-гомосексуалисты в детстве имели плохие
отношения с матерями, может скрупулезно искать в их воспоминаниях реальные (или вымышленные)
признаки напряженных отношений, но при этом явно не станет столь дотошно допрашивать по
этому поводу своих гетеросексуальных клиентов. Без сомнения, каждый человек может найти в своих
воспоминаниях следы трений с матерью, будь это даже отдельные незначительные инциденты.»
Поэт Роберт Браунинг, живший в XIX веке, предвосхитил вывод Снайдера в одном из своих
стихотворений:
О чем думаете,
То и ищете.
Что желаете,
То и находите.
Клинические и статистические прогнозы
После эффекта хиндсайта и самоподтверждающихся диагнозов нас уже не очень удивит то
обстоятельство, что большинство психологов-практиков и интервьюеров склонны больше полагаться на
свою интуицию, чем на статистические данные. Однако при сопоставлении предсказаний
