 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
какое приобретают могущество после того, как утвердились в ней. Мы видели,
как часто великие исторические перевороты вытекают из изменения основных
идей толпы.
Я уже достаточно говорил об этом предмете, и потому не буду к нему
возвращаться теперь; скажу только несколько слов об идеях, доступных толпе,
и о том, в какой форме они усваиваются толпой.
Эти идеи можно разделить на два разряда. К первому мы причисляем
временные и скоропреходящие идеи, зародившиеся под влиянием минуты;
преклонение перед какимнибудь индивидом или доктриной, например; ко второму
-- все основные идеи, которым среда, наследственность, общественное мнение
дают очень большую устойчивость, таковы прежние религиозные верования и
нынешние социальные и демократические идеи.
Основные идеи можно представить себе в виде массы вод какой-нибудь
реки, медленно развивающей свое течение, тогда как преходящие идеи -- это
маленькие волны, постоянно изменяющиеся и возмущающие поверхность большой
массы вод; эти волны не имеют действительного значения, но более заметны для
глаз, нежели движение самой реки.
В настоящее время великие основные идеи, которыми жили наши предки,
стали расшатываться; они потеряли всякую прочность, и вследствие этого
глубоко поколебались также и все учреждения, опирающиеся на эти идеи. Мы
наблюдаем ежедневно образование мелких преходя- ' щих идей, о которых я
только что говорил, но весьма немногие из этих идей развиваются далее и
могут приобрести выдающееся влияние.
Каковы бы ни были идеи, внушенные толпе, они могут сделаться
преобладающими не иначе, как при условии быть облеченными в самую
категорическую и простую форму. В таком случае эти идеи представляются в
виде образов, и только в такой форме они доступны толпе. Такие идеиобразы не
соединяются между собой никакой логической связью аналогии или
последовательности и могут заменять одна другую совершенно так, как в
волшебном фонаре одно стекло заменяется другим рукой фокусника, вынимающего
их из ящика, где они были сложены вместе. Вот почему в толпе удерживаются
рядом идеи самого противоречивого характера. Сообразно случайностям минуты,
толпа подпадает под влияние одной из разнообразных идей, имеющихся у нее в
запасе, и поэтому может совершать самые противоположные действия; отсутствие
же критической способности мешает ей заметить эти противоречия.
Такое явление, однако, не составляет специального свойства толпы; его
можно заметить у многих изолированных индивидов, и не только у первобытного
человека, но и у всех тех, которые какой-нибудь стороной своего ума
приближаются к нему, например, у последователей какого-нибудь резко
выраженного религиозного верования. Я наблюдал это явление у ученых индусов,
воспитанных в наших европейских университетах и имеющих дипломы. На
незыблемых основных религиозных или наследственных специальных идей у них
положен был слой западных идей, нисколько не изменивший прежних основ и не
имеющий с ними никакой родственной связи. Под влиянием случайностей минуты,
те или другие из этих идей выступали на поверхность, вызывая соответствующие
поступки и речи, и один и тот же индивид мог на этом основании представить
самые резкие противоречия. Впрочем, все эти противоречия больше кажущиеся,
нежели действительные, потому что лишь одни только наследственные идеи
обладают такой силой в изолированном индивиде, что могут руководить всеми
его поступками. Только тогда, когда вследствие скрещивания человек очутился
под влиянием различных наследственных импульсов, его поступки на самом деле
становятся противоречивыми. Было бы лишне настаивать здесь на этих явлениях,
хотя их психологическое значение и очень важно; но я думаю, что нужно по
крайней мере десять лет наблюдений и путешествий для того, чтобы их понять
как следует.
