 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Описка действительно указывает на то, что человека могла занимать мысль о
заражении людей, но она не позволяет утверждать, носит ли эта мысль характер
явного злого умысла или практически безобидной фантазии. Вполне возможно,
что человек, допустивший такую описку, будет отрицать эту фантазию с полным
субъективным правом и считать
ее совершенно чуждой для себя. Когда мы в дальнейшем будем разбирать
различие между психической и материальной реальностью, вы еще лучше сможете
понять эту возможность. В данном же случае ошибочное действие приобрело
впоследствии непредвиденное значение.
При очитке мы имеем дело с психической ситуацией, явно отличной от
ситуации, в которой происходят оговорки и описки. Одна из двух конкурирующих
тенденций заменяется здесь сенсорным возбуждением и, возможно, поэтому менее
устойчива. То, что следует прочитать, в отличие от того, что намереваешься
написать, не является ведь собственным продуктом психической жизни
читающего. В большинстве случаев очитка заключается в полной замене одного
слова другим. Слово, которое нужно прочесть, заменяется другим, причем не
требуется, чтобы текст был связан с результатом очитки по содержанию, как
правило, замена происходит на основе словесной аналогии. Пример Лихтенберга
-- Агамемнон вместо angenommen -- самый лучший из этой группы. Если мы хотим
узнать нарушающую тенденцию, вызывающую очитку, следует оставить в стороне
неправильно прочитанный текст, а подвергнуть аналитическому исследованию два
момента: какая мысль пришла в голову читавшему непосредственно перед очиткой
и в какой ситуации она происходит. Иногда знания этой ситуации достаточно
для объяснения очитки. Например, некто бродит по незнакомому городу,
испытывая естественную нужду, и на большой вывеске первого этажа читает
клозет (Klosetthaus). Не успев удивиться тому, что вывеска висит слишком
высоко, он убеждается, что следует читать корсеты (Korsetthaus). В других
случаях очиток, независимых от содержания текста, наоборот, необходим
тщательный анализ, который нельзя провести, не зная технических приемов
психоанализа
и не доверяя им. Но в большинстве случаев объяснить очитку нетрудно. По
замененному слову в примере с Агамемноном ясен круг мыслей, из-за которых
возникло нарушение. Во время этой войны, например, названия городов, имена
полководцев и военные выражения весьма часто вычитывают везде, где только
встречается хоть какое-нибудь похожее слово. То, что занимательно и
интересно, заменяет чуждое и неинтересное. Остатки [предшествующих] мыслей
затрудняют новое восприятие.
При очитке достаточно часто встречаются случаи другого рода, в которых
сам текст вызывает нарушающую тенденцию, из-за которой он затем и
превращается в свою противоположность. Человек вынужден читать что-то для
него нежелательное, и анализ убеждает нас, что интенсивное желание
отвергнуть читаемое вызывает его изменение.
В ранее упомянутых более частых случаях очиток отсутствуют два фактора,
которые, по нашему мнению, играют важную роль в механизме ошибочных
действий: нет конфликта двух тенденций и оттеснения одной из них, которая
возмещает себя в ошибочном действии. Не то чтобы при очитке обнаруживалось
бы что-то совершенно противоположное, но важность содержания мысли,
приводящего к очитке, намного очевиднее, чем оттеснение, которому оно до
того подверглось. Именно оба этих фактора нагляднее всего выступают в
различных случаях ошибочных действий, выражающихся в забывании.
Забывание намерений как раз однозначно, его толкование, как мы уже
знаем, не оспаривается даже неспециалистами. Нарушающая намерение тенденция
всякий раз является противоположным намерением, нежеланием выполнить первое,
и нам остается только узнать, почему оно не выражается по-другому и менее
замаскированно. Но наличие этой противоположной воли несомненно. Иногда
даже удается узнать кое-что о мотивах, вынуждающих скрываться эту
противоположную волю, и всякий раз она достигает своей цели в ошибочном
действии, оставаясь скрытой, потому что была бы наверняка отклонена, если бы
выступила в виде открытого возражения. Если между намерением и его
выполнением происходит существенное изменение психической ситуации,
вследствие которого о выполнении намерения не может быть и речи, тогда
забывание намерения выходит за рамки ошибочного действия. Такое забывание не
удивляет; понятно, что было бы излишне вспоминать о намерении, оно выпало из
памяти на более или менее длительное время. Забывание намерения только тогда
